Посоветовавшись с Сидзуко, я решил, подобно частному детективу из рассказа «Развлечения человека на чердаке», подняться наверх и посмотреть, есть ли там чьи-нибудь следы, и, если следы обнаружатся, выяснить, каким образом этот человек попадает на чердак. «Что вы, это опасно», – пыталась удержать меня Сидзуко, но, отстранив ее, я, как подсказал мне опыт моего предшественника из рассказа Сюндэя, раздвинул потолочное перекрытие над комодом и, подобно бывалому монтеру, полез наверх. В доме по-прежнему никого не было, кроме девушки, встретившей меня, но и та была занята своими делами на кухне, поэтому никто мне помешать не мог.
Нельзя сказать, чтобы чердак выглядел так же опрятно, как описывает в своем рассказе Оэ. Особой захламленности там, правда, не было, потому что под Новый год, когда в доме проводилась уборка, потолочные перекрытия тщательно промывались, однако за три месяца на чердаке успела накопиться пыль и по углам уже протянулась паутина. Понимая, что в темноте я ничего не увижу, я заранее взял у Сидзуко фонарик и теперь, осторожно двигаясь по балкам, направлялся к месту, которое меня интересовало. Ориентиром мне служила полоска неяркого света, пробивавшегося снизу сквозь щель в потолке, – по-видимому, после последней уборки потолочное перекрытие как следует не подогнали. Но не успел я и наполовину приблизиться к цели, как обнаружил нечто такое, от чего у меня замерло сердце.
Поднимаясь на чердак, я все еще сомневался в достоверности рассказа Сидзуко, однако ее предположения теперь полностью подтвердились. На чердаке были отчетливо видны следы побывавшего там человека.
Я похолодел. От одной мысли, что незадолго до меня этот же путь проделал, распластавшись на чердаке, подобно ядовитому пауку, Сюндэй Оэ – человек, которого я знал лишь по книгам и никогда не видел в жизни, – меня охватил не поддающийся описанию страх. Собравшись с духом, я двинулся дальше по отпечатавшимся на запыленной балке следам то ли рук, то ли ног побывавшего здесь человека. Вот и место, откуда доносилось до Сидзуко тиканье часов, – и в самом деле, судя по основательно стертой пыли, человек находился тут достаточно долго.
Уже не помня себя, я двигался по следам того, кто, по всей вероятности, и должен был быть Сюндэем Оэ. Похоже, он обошел весь чердак – и тут и там были заметны его беспорядочные следы. В потолочном перекрытии над комнатой Сидзуко и над общей спальней я обнаружил щели, в этих местах пыль как раз и была особенно стерта.
Подражая герою рассказа «Развлечения человека на чердаке», я взглянул оттуда вниз и сразу же понял, что Сюндэй вполне мог получать удовольствие от этого занятия. Видимый сквозь щель в потолке «лежащий внизу мир» являл собой весьма своеобразное, не поддающееся воображению зрелище. В особенности меня поразил вид сидевшей с опущенной головой Сидзуко. Как странно может выглядеть человек под определенным углом зрения!
Мы привыкли смотреть на все, в том числе и на самих себя, со стороны, и человек, сколь бы хорошо он ни представлял себе свой облик, никогда не задумывается о том, как он выглядит сверху. И в этом его просчет. Сверху человек просматривается в своем естественном, неприукрашенном виде и представляет довольно неприглядное зрелище. В прическе Сидзуко (кстати говоря, сверху ее форма казалась весьма странной), в том месте, где она разделялась на верхние пряди и пучок, проглядывала светлая полоса пробора, и это производило впечатление неопрятности, особенно в сравнении с блестящими, сверкающими чистотой прядями волос. Глядя на Сидзуко сверху, я отчетливо различал грубый красный след, который тянулся от затылка по белоснежной коже ее спины и пропадал где-то в темной глубине под одеждой. Из-за этих моих открытий Сидзуко перестала казаться мне столь изысканной, как прежде. Но зато я еще более отчетливо ощутил на себе влияние присущей ей удивительной чувственности.
Но как бы то ни было, в те минуты меня больше всего заботил вопрос: не остались ли на чердаке непреложные доказательства того, что там побывал именно Оэ? С помощью фонарика я внимательно осматривал все вокруг, однако оставленные на полу следы рук и ног были смазаны и неясны. Само собой понятно, что в подобной ситуации снять отпечатки пальцев побывавшего на чердаке человека мне не удалось. Как и герой «Развлечений человека на чердаке», Сюндэй действовал в перчатках и носках.
