— Ну же, ребята, — произнес он на Речи. — Ведь я прошу только о небольшом сотрудничестве…
— Отказываюсь! — выкрикнул пульт управления.
— Предпочту смерть бесчестию! — подхватил DVD-проигрыватель.
Кит закатил глаза и испустил долгий несчастный вздох.
На кухне воцарилась неожиданная тишина, что привлекло внимание Кита гораздо сильнее, чем самый громкий шум, и заставило его обратиться в слух. Его мама готовила обед. А если точнее, arroz con polio, блюдо, которое умела приготовить так, что даже президент счел бы себя счастливейшим из смертных, доведись ему это попробовать.
На тишину, возникшую на кухне в разгар готовки, Кит среагировал точно так же, как и на возглас «Упс!» во время запуска шаттла: задержал дыхание и напрягся.
— Дорогой? — раздался голос мамы Кита.
— Да, мам?
— Пес говорит, что он желает знать, в чем смысл жизни.
Кит потер лоб рукой, испытывая сильное желание закрыть глаза.
— Дай ему собачье печенье и скажи, что это аллегория!
— Чего, жизни?
— Нет, печенья!
— Ох, хорошо. На мгновение ты заставил меня поволноваться.
Чувство юмора матери Кита имело тенденцию к сухости, но, похоже, эта сухость находилась в данный момент на средней отметке, что было более чем хорошо. Его мама все еще находилась в процессе привыкания к тому, что ее сын — волшебник. Кит вернулся к попыткам переубедить пульт управления и DVD-проигрыватель.
Телевизионный экран снова окрасился в синий, обращая его внимание на себя.
— Ну же, ребята! Хотя бы просто попробуйте пообщаться.
— Общаться с этим?! Ты, должно быть, свихнулся.
— Как будто бы я стал его слушать!
— Хах! Ты всего лишь инструмент, ничего более! Я принимаю решения!
— Да ты что?! Ну посмотрим, какие решения ты примешь, когда тебя выключат!
Кит закатил глаза.
— Да послушайте же, вы оба! Вы просто помешались на «пассивных и активных ролях».
Обе они важны, но определенно не являются самыми важными вещами в жизни…
— Так в чем дело?
Мама Кита проплыла через комнату и некоторое время смотрела через его плечо, как он продолжает безуспешные попытки примирить пульт и DVD-проигрыватель между собой, убеждая их в необходимости сотрудничества и совместной работы, что при этом никто не становится меньше, а, наоборот, является частью большого целого. Но пульт решительно отказывался даже подумать на эту тему, а экран продолжал мерцать синим. Кит мельком подумал, что его лицо, наверно, по цвету уже схоже с ним.
— Звучит прямо как escargot, — сказала его мама, опираясь о него и переводя взгляд на экран телевизора.
— В смысле?
— Прости, заговорила на эсперанто. Не знаю почему, но слово, обозначающее улиток, было первым, пришедшим мне на ум.
Кит заинтересованно посмотрел на мать.
— Ты можешь слышать это? — спросил он. Обычно те, кто не являются волшебниками, не могли услышать Речь. Если им все же это удавалось, то они обычно слышали тот язык, на котором сами говорили. А поскольку Речь содержала в себе основы всех существующих языков, будучи семенем, из которого они выросли, это было вполне ожидаемо.
— Так, кое-что, — ответила мама. — Как будто кто-то переговаривается в соседней комнате.
Так это было…
— Может, волшебство передалось мне по наследству с твоей стороны, — сказал Кит.
Красивое широкое мамино лицо вдруг искривилось.
— Ах да, куриный бульон! — сказала она и ушла обратно на кухню.
— Так что там с Пончем? — спросил Кит.
— Он был занят поглощением собачьего печенья, — мгновение спустя отозвалась его мама.
— Больше не достает тебя вопросами на философские темы?
— Он убежал наружу. Полагаю, биологические темы интересуют его сейчас куда больше.
Кит ухмыльнулся, хотя лицо его было повернуто в сторону экрана, так что, даже вернись она обратно, то не смогла бы разглядеть его выражения. Его мама работала медсестрой, что наложило определенный отпечаток на ее поведение: хотя она всегда очень четко и подробно описывала вещи, о которых вы никогда не задумывались прежде и (определенно) не хотели бы думать и впредь, но в то же время была поразительно застенчива, когда возникала необходимость поговорить о некоторых физических понятиях, которые не способны были бы заставить покраснеть и шестилетнего. Понч же, казалось, поставил себе задачу вызывать в ней только вторую из ее возможных реакций, что частенько приводило к тому, что Кит не мог удержаться от смеха.
