Вместо смеха у Скаты вырвался презрительный рык.
— Жуаёз — это просто показуха. Это… это мерзость!
Фламель прикоснулся к рукояти меча, и кристаллы в камне сверкнули зеленым светом.
— Это не Жуаёз, хотя он действительно принадлежал Карлу Великому. Я даже верю, что император сам спрятал этот меч в Андорре где-то в девятом веке.
— Он похож на Экскалибур, — заметил Джош, внезапно догадавшись, почему каменный меч ему знаком. — У Ди был Экскалибур, с его помощью он разрушил Мировое древо.
— Экскалибур — ледяной меч, — продолжил Фламель. — Это его меч-близнец, Кларент, огненный меч. Единственное оружие, которое может противостоять Экскалибуру.
— Проклятый меч, — заявила Ската. — Я не буду к нему прикасаться.
— И я тоже, — тут же сказала Жанна.
Сен-Жермен согласно кивнул.
— Я и не прощу вас носить его или сражаться им, — сердито огрызнулся Николя.
Он начал поворачивать меч, лежащий на столе, пока его рукоять не коснулась руки мальчика. Фламель обвел всех взглядом.
— Мы знаем, что Ди и Макиавелли охотятся за нами. Джош — единственный из нас, кто не может защититься своей силой. Пока его силы не проявились, ему нужно оружие. Пусть он возьмет Кларент.
— Николя! — в ужасе воскликнула Ската. — О чем ты только думаешь? Он же необученный человек…
— …с сильной золотой аурой, — напомнил Фламель. — И я намерен защитить его.
Он подтолкнул меч к Джошу.
— Он твой, бери его.
Джош наклонился над столом и почувствовал, как к груди прижались две страницы Кодекса, спрятанные в тряпичном мешочке под майкой. Это будет второй подарок алхимика за последние дни. Какая-то часть Джоша хотела принять подарок за символическую цену — за доверие и веру в то, что Фламель тоже доверяет ему. И все же, и все же… Даже после разговора на улице Джош не смог выкинуть из головы слова Ди, сказанные тогда у фонтана: что половина слов Фламеля — ложь, а другая половина тоже не до конца является правдой. Он медленно отвел взгляд от меча и посмотрел в глаза Фламеля. Алхимик тоже смотрел на него с бесстрастным выражением лица. Что же он задумал? В какие игры он играет? В памяти всплыли другие слова Ди: «Он был и остается лжецом, шарлатаном и мошенником».
— Не хочешь взять его? — спросил Николя. — Бери.
Он сунул рукоять в руки Джоша.
Почти против воли пальцы Джоша сомкнулись на гладкой рукояти, обтянутой кожей. Он поднял каменный меч. Несмотря на небольшие размеры, меч оказался тяжелым. Мальчик повертел его в руках.
— Никогда не держал в руках меч, — сказал он. — Я не умею с ним обращаться.
— Ската покажет тебе несколько приемов, — ответил Фламель, не глядя на Тень. Простое утверждение прозвучало как приказ. — Покажет, как носить его, как отражать удар, как делать выпады. Смотри только не поранься.
Джош вдруг заметил, что улыбается до ушей, и попытался спрятать улыбку, но это оказалось не просто: ощущение меча в руке было потрясающим. Он пошевелил запястьем — и меч повиновался ему. Тогда мальчик посмотрел на Тень, Франсиса и Жанну и увидел, что они неотрывно смотрят на меч и следят за каждым его движением. Его улыбка погасла.
— Что не так с этим мечом? — спросил он. — Почему вы боитесь его?
Софи опустила руку на плечо брата, и ее глаза сверкнули серебристым светом.
— Кларент, — объяснила она, — это проклятое оружие. Иногда его называют «мечом труса». Этим мечом Мордред убил своего дядю, короля Артура.
Софи ушла в свою комнату на верхнем этаже и уселась на широкий подоконник, за которым простирались Елисейские Поля. Широкая улица, усаженная деревьями, была сырой от дождя и блестела янтарным, красным и белым цветом в отраженном свете фар. Софи сверилась с часами: почти два часа ночи, а движение по-прежнему оживленное. В Сан-Франциско уже после полуночи на улицах не остается ни души.
Казалось бы, такая маленькая разница, но она подчеркивала, как далеко они от дома.
Несколько лет назад у Софи был период, когда все в жизни казалось ей ужасно скучным. Она добросовестно старалась быть более стильной, как ее подружка Элли, которая меняла цвет волос каждую неделю и всегда носила самый модный прикид. Софи коллекционировала вырезки из журналов о потрясающих европейских городах — столицах моды: Лондоне, Париже, Риме, Милане, Берлине. Она решила, что не будет следовать моде, а будет создавать свою. Этот период продлился где-то около месяца. Мода оказалась дорогостоящей, а карманных денег категорически не хватало.
