Орсия отняла ладони, и Кофи пропал. Я протянул правую руку вперёд ладонью кверху, показывая, что в ней ничего нет, — это был общепринятый знак мирных намерений — и произнёс приветствие воинов Эсткарпа:
— Кимок Трегарт приветствует тебя, Кофи. Мир тебе.
Послышался шорох, я почувствовал лёгкое прикосновение к рубцам на руке, словно перепончатые пальцы Кофи легли на них, и я понял, что он признал во мне друга.
Орсия раскрыла свою сеть и вынула собранные в речке корни, отложив полдюжины в сторону. Мы принялись есть, но кофи к нам не присоединился. Я спросил, почему.
— Он ушёл на охоту и принесёт нам новости о том, что происходит вокруг этого чистого места.
Собрав оставшиеся корни, Орсия сказала:
— Положи это в поясную сумку, Кимок. Это тебе на дорогу. Не нарушай запрет Дагоны, не прикасайся даже к той пище, которая покажется тебе хорошо знакомой. А теперь надо отдохнуть. Кто знает, что предстоит нам завтра.
Я не знал, вернулся ли к нам Кофи. Но в ту ночь я спал плохо, меня не оставляла смутная тревога — будто поблизости таилось нечто, существующее за порогом моих ощущений. Ведало ли оно о моём присутствии и только ждало удобного момента, чтобы напасть? Думаю, мне было бы даже спокойнее, если бы я знал наверняка, что это так.
Орсия тоже почти не спала. Я слышал, как она ворочается, потом увидел слабую бледную вспышку и понял, что Орсия снова устанавливает с помощью жезла магическую защиту. Когда в наше убежище заглянул серый рассвет, мы уже встали и были готовы отправиться в путь. Орсия снова обмотала рог шарфом Каттеи.
— А где Кофи? — спросил я.
— Ждёт нас снаружи.
Выйдя, мы оказались в густом тумане. В зарослях тростника послышался всплеск, и Орсия ответила щебетаньем. Потом помолчала, прислушалась и повернулась ко мне:
— Башня впереди. Кофи говорит, путь к ней лежит вдали от воды. Башня заколдована, раньше в ней стоял гарнизон, но теперь он распущен, и Башня охраняется по-другому. Мы с Кофи можем проводить тебя до начала подъёма в гору, но дальше… — Она покачала головой. — Вода для мерфеев ещё важнее, чем для нас, а я на суше — всего лишь обуза. Но всё, что могу, я для тебя сделаю.
Впереди снова плеснул невидимый мерфей. Мы шли в таком густом тумане, что Орсия казалась лишь неясной тенью. До сих пор нас вёл проводник, но что если мне и потом, одному, придётся идти в таком тумане? Как я найду Башню?
— Разве я не говорила, что тебя поведёт твоё сердце и вот это? — Орсия подняла конец шарфа. — Подожди отчаиваться, посмотрим, что будет дальше.
Лоскита предрекала беду и смерть, связанные с Башней… Даже если мне удастся избежать третьего будущего, ждущего меня в Долине, то ведь оставались ещё два…
— Нет! — Эта мысль, вырвавшись у Орсии, столкнулась с моей. — Верь, что твоё будущее не предопределено, что ты можешь управлять судьбой. Послушай, если ты окажешься в безвыходном положении и поймёшь, что тебе не уклониться от будущего, которое ты увидел на песке у Лоскиты, тогда произнеси те слова, которые вызвали ответ. Худшее зло ты всё равно не навлечёшь, но кто знает, может быть, переломишь судьбу, если противопоставишь силе — силу. Это опасно, но бывают обстоятельства, когда приходится решаться на крайние средства.
В тумане я утратил ощущение времени. Судя по свету, был день, но давно ли мы покинули нору, я не мог сказать. Речка постепенно мельчала, из воды всё чаще выступали камни.
Орсия споткнулась об один из них.
— Здесь мы расстанемся, Кимок. Вот…
Она медленно развернула обмотанный вокруг жезла шарф и, выйдя из воды, села на камень. Её мысли внезапно закрылись для меня — наверное, она была поглощена колдовством, стараясь усилить магическую связь между шарфом и той, что прежде носила его. Шарф лежал у Орсии на коленях, поверх обтрёпанного зелёного шёлка покоились её руки, державшие рог, как горящую свечу. Орсия беззвучно шевелила губами, словно про себя произносила что-то нараспев.
Затем, наклонив рог, она подцепила острым концом шарф и протянула его мне.
— Я сделала, что могла. Думай о Катгее и запомни — о той Каттее, с которой ты был крепко-накрепко связан, пусть даже она и живёт теперь только в прошлом.
