Вокруг стоял непроглядный мрак, и едва я почувствовал облегчение от того, что могу дышать, как сердце снова тревожно сжалось: тут не было ничего, кроме воды и темноты, давящей и душной, несмотря на холод.
— Кимок!
— Я здесь.
Оклика Орсии хватило, чтобы рассеять охватившее меня чувство одиночества и потерянности. К моему локтю прикоснулись пальцы Орсии — она была рядом. Её голос как будто раздвинул мрак, и я ощутил себя снова в реальном — пусть и чуждом мне — мире.
— Это туннель. Нащупай стену и плыви вдоль неё, — велела Орсия. — Других подземных рек здесь нет — во всяком случае не было, когда я впервые попала сюда.
Я долго плескался во мраке, пока не коснулся вытянутой рукой каменной стены.
— Откуда тебе известен этот вход?
— Ты же знаешь, мы общаемся с другими подводными обитателями. Об этом туннеле я узнала от одного мерфея, он же показал мне и вход под водой. Он приплывает сюда, чтобы полакомиться: здесь на камнях обитает большая колония квасти. Течением сюда заносит водоросли, которыми они питаются, и квасти со своими раковинами тут вырастают до необыкновенных размеров. Я люблю бывать в незнакомых местах, и оказалось, я не первая, кто побывал здесь, кроме мерфеев и квасти.
— Почему ты так решила?
— Увидишь.
— Разве здесь можно что-то увидеть? Или под землёй не везде так темно?
Я снова услышал её тихий смех:
— Бывают светильники, Кимок, которые могут гореть даже в таких местах.
Но пока мы плыли вслепую. Наконец я заметил, что мрак постепенно начинает рассеиваться, и впереди брезжит бледный свет — не такой, как от факела или фонаря, а скорее похожий на предрассветный.
Затем туннель вывел нас на широкое пространство, настолько тускло освещённое, что о размерах его можно было только догадываться. Наверное, это была огромная пещера в горе. Из-под воды пятнами исходил свет, достигавший небольшого островка.
Я подплыл к нему, радуясь неожиданной возможности ступить на твёрдую землю, и выбрался из воды. Оглянувшись, я увидел, что свет льётся из приоткрытых раковин, большая колония которых облепила камни под водой.
— Это квасти, — показала на них Орсия. — Лакомство не только для мерфеев; на глубине они вкуснее.
И она нырнула под воду. Я стоял мокрый на покрытом галькой островке и разглядывал пещеру. Нигде не было видно признаков того, что здесь побывали разумные существа.
Орсия вышла из воды — с волос текло, одежда облепила тело. В руках она несла сетку — это напоминало мне наше бегство в Долину — в сетке светились раковины. Они постепенно тускнели и, когда Орсия подошла ко мне, почти погасли.
Взяв у меня нож, она стала ловко открывать раковины, быстро пронзая остриём лежавших внутри моллюсков, и протянула мне одну створку вместе с содержимым.
Я давно убедился, что неразумно проявлять излишнюю привередливость в подобных обстоятельствах: когда голоден, приходится есть всё, что посчастливится найти. Жизнь воина на границе не баловала нас ни изысканной пищей, ни тёплой мягкой постелью, ни спокойным сном.
Я стал есть. Мясо квасти оказалось жёстким, и жевать его пришлось долго. Странное и непривычное на вкус, оно было вполне съедобно, хотя и понравилось мне меньше, чем корни. Главное, оно не вызывало отвращения, и, глядя на обилие квасти вокруг, я решил, что голод нам не угрожает.
Пустые раковины Орсия не выбросила, а сложила обратно в сетку, аккуратно разместив их внутренней стороной наружу и переложив камушками, чтобы они не перевернулись. Покончив с этим, она встала:
— Ты готов?
— Куда нам теперь?
— Туда, — махнула она рукой, а я уже не мог определить, какое это направление — север или юг, запад или восток.
Тщательно прикрепив сетку к поясу, Орсия вошла в воду. Я последовал за ней и заметил, что как только сетка погрузилась в воду, из неё полился призрачный свет, — в воде раковины словно зажглись.
Мы плыли дальше. Впереди было меньше скоплений квасти и больше тёмных участков. Через некоторое время я ногами нащупал дно, оно отлого поднималось, и вскоре мы уже шли по пояс в воде. В полумраке с двух сторон показались стены пещеры, и я понял, что это подземная расщелина, ведущая дальше в глубь горы.
