— Но она делает меня счастливым! — сказал Сергей.
— Вот и подтверждение! — сказал Александр. — Не только того, что она слишком стара для тебя, но и того, что ты слишком молод для нее. Взрослые сами творцы собственного счастья. Только детям счастье дают другие, если оно существует, это счастье.
Александр был уверен, что Бритта вступила в связь с Сергеем по единственной причине — заполучить деньги Рэймонта. Аликс пыталась заступиться за Сергея и Бритту перед отцом, напомнив, что Бритта — сама наследница большого состояния, так что вряд ли ее можно обвинять в замыслах захватить деньги Рэймонта. Но Александр отмел ее доводы. Его постоянно терзала мысль, что рано или поздно его дети станут добычей охотников за деньгами. Это была его идефикс, и ничто и никто не могли переубедить Рэймонта-старшего. Сложившаяся ситуация никак не находила решения, поскольку Сергей не хотел идти наперекор отцу, которого любил, а Александр, человек исключительно щедрый, никак не мог решиться привести свою угрозу в исполнение. Конец отношениям Сергея и Бритты положил ее отец.
Бертил Сундсвааль не угрожал — он действовал. Это был холодный расчетливый делец, приближающийся к семидесятилетнему возрасту. Этот мультимиллионер всегда сопровождал вручение рождественских подарков своим детям и внукам стоимостью в сто долларов длинными нудными лекциями о том, что главная добродетель — это бережливость, а склонность к тратам и экстравагантности — зло, которое может привести к потере всего состояния.
Бертил не простил своим дочерям, что они родились девочками. Дочери жестоко разочаровали отца во всем. Ни одна из них не дала ему зятя, способного управлять, а впоследствии — ибо Бертил Сундсвааль был реалистом и понимал, что рано или поздно он закончит свой жизненный путь, — и вступить во владение сталелитейными заводами «Сундсвааль», построенными еще дедом Бертила в третьей четверти девятнадцатого столетия, которыми управлял и отец Бертила. Старшая дочь, Сольвейг, называла себя марксисткой и преподавала политологию в Копенгагенском университете. Уже десяток лет она жила с одним профессором того же университета, тоже марксистом. Они жили в пентхаузе, застекленном со всех сторон, с видом на Тиволи, а летние сезоны проводили в Калабрии. Там они купили старинную конюшню и перестроили ее в уютное гнездышко с электричеством, водопроводом, с прекрасной музыкальной системой и обогреваемым бассейном. Ни Сольвейг, ни ее профессор не находили ничего несоответствующего между провозглашаемыми ими политическими убеждениями и тем фактом, что именно доходы Сольвейг, получаемые от ее собственности, а не от их университетских жалований, позволяли им вести образ жизни, которому многие позавидовали бы.
Младшая дочь, Харриет, была стюардессой в авиакомпании «САС» и вышла замуж за летчика, красивого, чувственного и скучного шведа. Она жила с пятью детьми и с редко появлявшимся дома мужем в пригороде Стокгольма.
Она не любила своих сестер, не одобряла их образа жизни, не поддерживала с ними отношений и никогда не бывала у них.
Что касается Бритты, то, по мнению Бертила, она была круглая дура, просто какая-то бродяжка. Она, происходя из семьи, в которой никогда не было разводов, ухитрилась развестись дважды, а теперь открыто жила с мальчишкой, с плейбоем, на десять лет моложе ее. Ведь у Сергея Рэймонта не было ни дома, ни корней, ни работы, ни профессии. Образ его жизни возмущал Бертила до глубины души. Сергей спал до полудня и в четыре часа пополудни, все еще в пижаме, просматривал газеты. Сын Бритты, внук Бертила, находился в швейцарской школе-интернате, и его образованием занимались католики, что приводило Бертила, лютеранина и одновременно атеиста, в ужас. Бертил не ценил вклад в бизнес, который Бритта делала в Париже. По его мнению, быть хозяйкой на деловых коктейлях и приемах — это совсем не то, что ходить каждый день на работу в офис.
Когда Бритта сообщила Бертилу, что они с Сергеем, возможно, поженятся, он ничего не сказал. Зато он тут же сделал два телефонных звонка, один — своему адвокату, а другой — в свой банк, и неделю спустя Бритта получила письмо от отца, отпечатанное его секретарем под копирку, с обозначением, что копии направлены адвокату и в банк с уведомлением, что поступление средств из ее доли доходов, которую она получила по достижении восемнадцати лет, немедленно прекращается.
