***
Несмотря на то, что прошедший день из-за случая на стрельбище оказался для меня не самым приятным я не упустил возможности после отбоя отправиться в самовольную отлучку в станицу Зареченскую, что широко раскинулась вдоль одного из пойменных рукавов дельты Волги примерно в трех верстах от расположения взвода. Там меня с нетерпением поджидала красавица Вероника дочка тамошнего атамана казачьего полковника Заболотнова.
С ней познакомился во время второго набега на станицу с целью закупки харчей. Представьте, я и двое моих бойцов топаем по улице, а навстречу выплывает эдакое чудо с фигуркой на загляденье. А когда сблизились, я и вовсе сомлел от вида восхитительного личика в обрамлении увязанных в толстую тугую косу до пояса золотистых волос, этих чертовых изумрудных глазищ, слегка вздернутого носика, прелестного ротика с пухлыми алыми губками и пары ровных рядов жемчужных зубов безупречной формы.
Сопровождавшие меня парни при виде пустых ведер, висящих на коромысле, в ужасе ломанулись в стороны (реальности хоть и разные, но предрассудки одинаковые), а мне по барабану, плевать на всякие глупости насчет баб с пустыми ведрами. Стою столбом, периодически зыркаю, то на симпатичную мордашку, то на четвертый размер, выпирающих из-под сорочки двух полусфер, то на стройные ножки в стильных туфельках, выглядывающие из-под юбки до колена и млею.
Представьте, от охватившего меня волнения не очень помню, как познакомились. Будто помутнение накатило. Пришел в себя лишь после того, как сделал предложение Веронике встретиться вечером после отбоя. К своему удивлению и непередаваемой радости, отказа не получил. Теперь время от времени тайно с ней встречаемся.
Вот и сегодня меня оповестили запиской, доставленной каким-то шустрым деревенским пацанчиком, о том что меня ждут с нетерпением в условленном месте. Парню выдал гривенник и отпустил с богом. Отлично, должно же быть что-то хорошее в жизни человека после пережитых неприятностей.
Звездная ночь, знакомый сеновал на отшибе станицы, жаркие объятия восхитительной красавицы, томные вздохи и едва сдерживаемые охи. Что еще нужно суровому солдату, не знающему слов любви, для душевного успокоения? Шучу, конечно, приятных слов я её наговорил вагон и маленькую тележку. Попробуй не скажи, что она самая красивая, самая горячая, самая желанная на свете — сразу в глаз прилетит. Казачки они такие, я бы сказал, брутальные. Зато в постели нежны и охочи до разного рода приятных экспериментов.
— И кто ж тебя такому научил, гаденыш ты эдакий?! — Выпустив из ротика головку моего члена, выдала Вероника. В разговоре она заметно смягчала «г» на южно-русский манер, поэтому «гаденыш» у нее получался едва ли не «хаденыш».
Убедившись в том, что ее потуги на ниве оральной стимуляции привели к ожидаемому результату, радостно заулыбалась и ловко взгромоздилась сверху на мою восставшую крайнюю плоть. Любит доминировать. Я не возражаю, мне так удобнее ласкать её упругую будто с силиконовыми имплантатами грудь и вообще смотреть приятно, как входит и выходит, иногда из-за её слишком интенсивных прыжков выскакивает. Ничего, дело поправимое, то есть вправляемое.
Наконец девушка вскрикнула, я также оказался на пике блаженства. Кончили одновременно. Рухнувшую на меня обессиленную Веронику еще какое-то время сотрясало в сладостных спазмах, меня тоже основательно лихорадило. Гармония, черт побери.
— Ты прелесть, — сказал я, целуя казачку в губы.
Вероника скатилась с меня и легла рядом на принесенное из дому одеяло. Прижавшись к моему телу своими пышными грудями и возложив ногу мне на живот, девчонка хлюпнула носиком:
— Говорят вас через три дня на войну отправляют. — Во блин, режим секретности, называется, я не знаю толком ничего, а гражданское население уже в курсе.
— Откуда сведения?
— Папенька разговаривал с хорунжим Дятловым, я случайно подслушала. Приказал в пятницу всем рыбакам на промысел не выходить, будут вас морем переправлять на Апшерон.
Ну точно, болтун находка не только для шпиона, но и для родной дочурки. Впрочем, второе, хоть и нежелательно, но вполне простительно.
