Через час в подвешенном над костром котле булькало, над лесной поляной благоухало чудными ароматами восточного блюда. Мне оставалось лишь сунуть в почти готовое яство с полдюжины головок чеснока и еще немного подождать.
Тут из лесных зарослей вышел некто весьма престранной наружности. Вне всякого сомнения, представитель вида хомо сапиенс, но какой-то необычный. Длинные волосы на голове из-за грязи неопределенного цвета растрепаны. Борода и усы неопрятно всклокоченные, вроде бы, когда-то были рыжими, сейчас, скорее, сивые. Одет, если можно так сказать, в сомнительной свежести набедренную повязку. Человек был высок, широкоплеч, довольно худ, нет, скорее жилист и, вне всякого сомнения, крайне силен. Открытые участки кожи представляли собой сеть шрамов самого разного размера от малых царапин до безобразных широких и длинных белесоватых полос. Живого места не наблюдается. Создавалось впечатление, будто это тело продолжительное время прокручивали вместе с булыжниками в камнедробилке, а потом поместили в клетку с дикими зверями, где его также основательно потрепали. Взгляд синих глаз диковато-пронзительный. Оценить хотя бы приблизительно его возраст не представлялось возможным.
Все это я успел зафиксировать на протяжении считанных долей секунды. Пока правая рука засовывала очередную головку чеснока в рис, левая, успела выхватить револьвер из-за пояса и навести ствол на странного незнакомца.
Офицеры также переполошились и повскакали со своих мест. Капитан Максимов первым схватился за близлежащее полено, за ним и все прочие не растерялись, вооружились подручным дубьем.
— Кто вы такой?! — громко спросил я.
То ли увидев оружие в моих руках, то ли от звуков речи человек будто на бетонную стенку наткнулся. Дикое шальное выражение его лица начало меняться на умиротворенное. Неожиданно из уголков его необычайно ярких синих глаз потекли слезы, промывая заметные дорожки на грязной изуродованной коже щек.
— Вы русские? — Я еле-еле расслышал его слова — настолько тихо он их произнес.
— Да, мы русские, — ответил и приветливо заулыбался, чтобы не спровоцировать незнакомца на агрессию.
После этих моих слов мужчина сел на землю и горько зарыдал, сотрясаясь при этом всем своим исхудавшим но, несомненно, очень сильным телом.
…Но ни просчитались,
Окруженье пробито,
Нас теперь не догонит
Автомата заряд.
По тундре, по стальной магистрали,
Где мчится скорый «Воркута-Ленинград»…
Слова народные
В расположение русских войск мы вышли через четыре дня после памятной встречи с диковатым мужчиной. Сделали это мы в составе восьми десятков повозок с освобожденными из плена бойцами, к которым присоединились на второй день от начала нашего эпического похода. Бойцы и офицеры двести тридцать третьего драгунского полка были буквально обескуражены при нашем появлении в расположении русских войск. И не мудрено, непонятно откуда на их головы свалились четыре с лишним сотни человек, большинство которых, были буквально на пределе физического истощения. Данный факт впоследствии повлиял на отношение русских к пленным персам. Впрочем, это уже совсем другая тема, лично ко мне и моим военным приключениям никакого отношения не имеющая. Прошу прощения, как-то сумбурно начал свой рассказ, пожалуй, стоит вернуться к событиям прошедших дней и рассказать обо всем по порядку.
Итак, значит, сидим мы на поляне, наслаждаемся дразнящим запахом классического узбекского плова, тут из лесной чащи выходит человек… Хотя, не стоит повторять то, что уже ранее поведал.
Вид грязного обросшего волосами, к тому же горько плачущего мужчины вызвал в моей душе приступ такой жалости, какой я вряд ли когда испытывал даже по отношении к себе. Это сколько же всего плохого нужно пережить, чтобы вот так буквально по-детски рыдать взрослому человеку?
Как сказал один древний мудрец: «Все в этой жизни проходит». Успокоился наконец и незнакомец. Обвел помутневшим взором нашу группу и, возможно, по причине наличия на моих плечах погон, обратился именно ко мне, как к лицу официальному:
— Уважаемый господин офицер, не знаю, как вас величать по званию, поскольку таких знаков различия во времена моей службы в армии еще не было, да и форма тогда была совершенно другая. Позвольте одинокому беглецу присоединиться к вашей приличной компании?
