— Ну, я попал, — подавленно прошептал Генрих. Слишком уж наглядно и неоспоримо ему была продемонстрирована беспонтовость Уицилопочтли и его земных служителей.
— Да уж, развели тебя, как кролика. Ну, да ладно, брателло, — похлопал его по плечу Палач, — ничто не потеряно, пока не потеряно все. Вижу, понял ты, в какое дерьмо вляпался, а значит, и отмыться от него сумеешь.
— Я же ради национального пробуждения… — как бы извиняясь, сообщил Генрих.
— Так, ясный перец, что не просто так, — согласился Федор. Но при этом уточнил: — А оно ради чего?
— Ради Руси новой, в которой никому для братьев по крови ничего своего жалко не будет, даже крови, — пояснил жрец-террорист.
— Ну, в целом правильно, — согласился Палач и тут же внес поправку: — Только не к тому, к кому надо, ты за помощью обратился. Есть, брат, только один Бог, который вот, как ты говоришь, крови своей не пожалел и ничего взамен не потребовал. И ею, кровью, за право свое быть Богом заплатил.
Тут Генриха реально и прорубило. То есть случилось с ним резкое и необратимое просветление, созревавшее в потайных закоулках его отчаянного сердца не первый год. Он упал перед учителем на колени, и слезы, вкус которых беспощадный боец позабыл в незапамятные для него самого времена, хлынули сами собой.
— Енто ничаво, — заметил с юмором Палач, — слезы искупления — дело нужное. Только этого маловато будет. Не Атлантиду, дурья башка, Китеж пора со дна поднимать…
* * *
Фриц пришел в себя слишком поздно. И хотя оцепенение его длилось всего каких-то три минуты (ровно столько длился судьбоносный для человечества разговор Палача с Генрихом), их оказалось достаточно, чтобы навеки погубить мечту арийцев-лунатиков и подземных атлантов о тотальном господстве.
Когда пирамиду, на ступенях которой только что совершенно необъяснимым образом (Фрицу прекрасно было ведомо могущество старого брухо) был загашен Дон Хуан, заволокло невесть откуда взявшимся дымом, космический рейнджер понял — надо срочно снижаться и разбираться в ситуации на месте. «Тарелка» рухнула в серую пелену и, примостившись на одном из уступов культового сооружения, высадила из своих недр нацистский десант.
Облаченные в ничем не уязвимые скафандры и оснащенные приборами виденья чего угодно, сквозь невесть что, гитлеристы долго шныряли по пирамиде и ее окрестностям, но никакого объяснения происшедшему найти не могли. Самыми загадочными моментами были: действительно однозначная и необратимая смерть Дона Хуана, полная безвестность личности его убийцы и бесследное исчезновение его вместе с Генрихом.
От носившихся тут и там обезумевших аборигенов ничего вразумительного добиться не представлялось возможным. Поэтому их с досады и от растерянности тут же пускали в расход.
Несгибаемый прежде Фриц боялся себе признаться, что гибель Дона Хуана, который, по всем его данным, должен был бы быть бессмертным, ставит крест на дерзновенных планах, которые уже начали вроде бы вовсю осуществляться. Проблема была в том, что у лунатиков не было прямого контакта с атлантами. Существовали, конечно, и помимо старого брухо персонажи, втеревшиеся в доверие к подземным владыкам, но он был самым надежным, многократно проверенным. За долгие годы сотрудничества колдун ни разу не кинул своих инопланетных компаньонов.
А теперь что же, все сначала начинать? Но как? С кем? Каким образом? Не было у косморейнджера ответов на эти судорожно теснящиеся в его ошарашенном мозгу вопросы. Вот и занимал он себя недостойной арийского витязя суетой, уповая, что, может, как-то все прояснится по ходу.
Обнаружив полную неадекватность всех, кто слонялся в дыму, Фриц решил теперь отыскать его источник. И вскоре ему стало ясно, что находится он под землей, под самым фундаментом пирамиды. Разумеется, это опять-таки потрясло арийца. В самом деле, как так могло выйти, что тайный враг затаился не где-нибудь, а в основании сооружения, призванного стать первой цитаделью Нового и окончательного порядка?
Причина же была проста, но, разумеется, недоступна пониманию высокомерного потомка тевтонов и вандалов. Так оно всегда и бывает с любым могуществом, основанным на угнетении и эксплуатации. Тролли, конечно, вынуждены были подчиняться магическому диктату атлантов, однако при первой возможности повели свою игру.
