Опыт Нью-Йорка повторился и в Европе. Глазго и Осло попытались эвакуироваться, но при таком потоке беженцев многочисленные жертвы были неминуемы. Виннипег в Канаде избрал другую политику. Всем жителям было рекомендовано остаться в городе. Однако какой вариант лучше, никто не мог сказать до весны, когда будут подсчитаны жертвы.
В Скандинавии воцарился настоящий ледниковый период. Но, по счастью, плотность населения в тех странах была невысокой, и люди смогли лучше приспособиться к новым условиям жизни. Правда, большие города — такие как Осло, Хельсинки, Глазго, Ньюкасл, Москва, Ленинград, Бостон, Миннеаполис — пали под ударами холода, снега. Смертельность достигала 3000 человек в неделю. Люди гибли от холода, голода, пропадали без вести на улицах.
Каждое правительство наносило на карты своих стран границы территорий, на которые обрушилась катастрофа. И выше, севернее этих границ, нормальная жизнь была невозможна. К югу от этих границ продолжала работать промышленность. Однако энергетический кризис уже начал сказываться. Сибирская нефть, нефть Аляски, Северного моря — все это было потеряно для людей. И во всем Северном полушарии было запрещено иметь личные автомобили. Постепенно увеличивалась угроза надвигающегося голода.
Все Северное полушарие с надеждой и отчаянием ждало прихода весны, хотя ученые понимали, что весна принесет с собой новые проблемы. Снег, который выпал за эту зиму, не успеет растаять за короткое лето, и температура в традиционных районах, выращивающих хлеб, таких как Канада, Украина, Американский запад, понизится. Поэтому начнется голод, и даже в процветающих странах людям придется подтянуть пояса. А если вспомнить о тех, кто остался без крова? И перед лицом этих проблем правительства мощных держав казались всего лишь кучкой испуганных людей, не знающих, что делать, что предпринять…
Президент чувствовал себя очень усталым. Он посмотрел на встревоженное лицо Брукмана, затем на знакомую вежливую маску лица директора ЦРУ. К чему все это теперь? — спросил он себя. Дипломатия… холодная весна с горячими вспышками… Все это за несколько недель потеряло всякий смысл. Однако мы все еще делаем вид, что это для нас суперважно.
Говорил шеф ЦРУ.
— … в северовосточной Сибири настоящая катастрофа. Почище, чем у нас в Аляске. Вы видели фотографии, сделанные спутником?
— Да, — ответил президент. Он протер глаза.
Брукман с участием посмотрел на него. Эта катастрофа в Чикаго не прошла для него даром.
Президент встал, подошел к окну, посмотрел на закрытый сад. Там стояло несколько фургонов первых поселенцев — музейные экспонаты из Санта-Фе. Один из трех сотрудников Секретной службы пытался спрятаться возле одного из фургонов от дождя. Прав ли я, — думал президент, — когда согласился перенести сюда, в Санта-Фе, Белый Дом? Разумеется, в Вашингтоне было трудно работать — жуткий холод, снегопады, отвратительная связь… И тем не менее, народу нужен Вашингтон. Может, сделать Белый Дом передвижным? Сначала он будет здесь, затем в Джорджии, Оклахоме… Секретной службе это не понравится, но народ поймет меня. Ведь люди не будут чувствовать себя одинокими, изолированными. Он повернулся к столу.
— Значит, у нас есть теперь соприкасающаяся граница с СССР?
Директор ЦРУ кивнул. Президент подошел к карте, посмотрел на вновь обозначенную границу. А всего несколько лет назад это событие вызвало бы бесконечную переписку, конференции, переговоры… А сейчас… сейчас никто и думать не будет об этом. Президент посмотрел на шефа ЦРУ.
— Вас это беспокоит?
Директор пожал плечами.
— Разумеется, мы будем учитывать новые обстоятельства, но сейчас это нас не беспокоит. Со спутника получены плохие снимки, но на них видны люди, пересекающие пролив. Можно предположить, что это эскимосы. И я полагаю, что они решили покинуть СССР, как только представилась первая возможность. Об этом там мечтают многие. Сотней эскимосов больше или меньше у нас в США, даже если они переживут эту зиму, о чем мы сможем узнать только весной, не самая главная проблема безопасности государства. А сейчас мы можем считать Аляску пустыней.
