— Приближается буря, — сказал Бисби. — То, что китобои называют Уиллиуоу. Нам нужно срочно найти укрытие. Этот хребет будет надежной защитой.
Стовин, Дайана, Волков и Солдатов сошли с саней. После теплоты саней воздух казался обжигающе холодным, как будто в лицо били струи расплавленного металла. Нога Стовина сильно болела, хотя Дайана перевязала самые пострадавшие места бинтами из старой ночной сорочки, которую нашла в избе. Ветер становился все сильнее, он закручивал снежные вихри, которые больно били по лицу. Бисби взял длинный шест, которым погонял оленей, и промерил глубину снега. Вполне удовлетворенный, он повернулся к мужчинам.
— Я буду вырезать снежные блоки, чтобы выстроить убежище, — сказал он. — А вы таскайте их сюда. Только не кладите друг на друга, а то они смерзнутся. Когда я приготовлю достаточное количество блоков, я приду и все сделаю сам.
Затем он повернулся к Дайане и Валентине.
— Берите покрывала и брезент с саней. Они упакованы так, что их легко достать.
Вскоре он уже шел вдоль хребта. Стовин и русские пошли за ним. Даже в состоянии физического отупения, в котором пребывал Стовин, он не мог не восхищаться искусству, с которым Бисби резал блоки. Острый нож легко прорезал твердый снег и получались снежные кирпичи как раз такого размера, чтобы человек мог унести их. Работа продолжалась довольно долго. Стовин чувствовал, что сердце вырывается у него из груди. Проходя мимо Солдатова, он заметил, что русский тоже двигается с трудом. Только Волков, казалось, был полон сил и энергии. Ветер усиливался с каждой минутой. Стовин обнаружил, что он вспотел и пот застывает прямо на его коже, покрывая ее ледяной коркой.
Когда Бисби решил, что материала достаточно, он начал строить. Действовал он чрезвычайно быстро и аккуратно. Каждый блок он подтесывал и укладывал под небольшим углом по отношению к предшествующему. В результате получалось, что стены, имеющие форму треугольника, сошлись, наверху, где осталось лишь небольшое отверстие. Однако Стовин уже не мог восхищаться этой изумительной техникой. Все его существо сконцентрировалось только на одном — как бы быстрее спрятаться от этого пронизывающего ветра. Когда снежная стена поднялась достаточно высоко, Стовин прислонился к ней, чтобы спрятаться. Бисби продолжал работу — без спешки, но и не снижая темна. Когда стены достигли высоты в три фута, мужчины подняли одни сани и положили их так, чтобы они служили крышей, а затем пошли за вторыми санями. Когда они шли обратно, Солдатов покачнулся и схватился за грудь. Валентина поспешила к нему, а Дайана подхватила сани вместо него. Когда все было готово, Бисби заровнял следы саней на снегу. Буря уже разыгралась не на шутку. Ветер швырял им в лицо целые пригоршни ледяных кристаллов. Тяжело дыша, они втащили покрывала, брезент и примус внутрь снежной хижины. Там было достаточно места, чтобы они шестеро могли лечь, тесно прижавшись друг к другу. Потолок был на такой высоте, чтобы можно было сидеть. Ветер не мог пробиться сквозь плотные снежные стены. И, как это было ни странно, но внутри было, или казалось, что было — тепло. Валентина откинула капюшон с лица Солдатова и посмотрел на него. В темноте она с трудом увидела, что он слабо улыбается ей, и услышала, что его дыхание стало легче. Но тут раздался резкий голос Бисби.
— Не ложитесь. Так вы все замерзнете. Разожгите примус. А я займусь лампой.
Он достал небольшой сосуд, налил в него масла из бутылки, поместил в него клочок фланели от ночной сорочки и зажег. Несколько минут фитиль отчаянно дымил, а затем разгорелся и его слабый, пульсирующий свет разогнал тьму внутри снежного дома. Постепенно становилось теплее. Они уселись, выпили чаю, который приготовила Дайана, поели сушеного мяса. Вскоре они почувствовали, что напряжение, которое владело ими последний час, испарилось, и они могут разговаривать. Всю свою последующую жизнь Стовин вспоминал тепло и уют этого снежного домика, затерянного в сибирских просторах, мягкий свет фитиля, рыбный запах масла, лицо Дайаны, сидевшей рядом с ним. Казалось, еще никогда ему не было так хорошо и спокойно. Однако он не мог забыть, что завтра этот покой закончится.
