Один за другим они занимали свои места в губернаторской резиденции. Их было шестьсот человек — всего лишь пятая часть из тех, кто хотел принять участие в Конференции. И только сто пятьдесят из них были основными делегатами. Остальные были наблюдателями, репортерами, теле- и радиообозревателями.
Делегаты тридцати основных стран сидели в большом зале, который сейчас выполнял функции зала заседаний ООН. Президент США сидел в центре. Справа от него сидели Государственный Секретарь и Министр иностранных дел, слева — Брукман и Стовин. Далее сидели делегаты из Великобритании, французский президент со своими советниками, престарелый председатель Совета Министров СССР, его осторожно усадил в кресло Солдатов. А затем сидели делегаты из Западной и Восточной Германии, Канады, Мексики, Италии, Австрии, Швейцарии, Нидерландов, Бельгии, Испании, Польши, Чехословакии, Венгрии, Турции, Югославии, Скандинавских стран, Израиля, Египта, Саудовской Аравии, Ирана, делегация Индии, возглавляемая стройной женщиной в пурпурном сари, сидела рядом с чопорными, одетыми в темное, японцами. И совершенно неожиданно в последний момент прибыла делегация из Китайской Народной Республики. В нее входил Председатель Народного Собрания и четверо ученых. Все они были в одинаковых синих полувоенных костюмах.
Это была не такая конференция, какие проходили раньше. Сейчас всеми владело отчаяние, страх перед будущим, неуверенность. Многие делегаты находились в последней степени истощения — особенно, скандинавы. Многие государственные деятели выглядели усталыми, им ведь приходилось много работать, пытаясь решить неразрешимые проблемы.
Вскоре с кресла поднялся Генеральный Секретарь ООН и предоставил слово президенту США. Советский Премьер приложил к уху телефон, чтобы услышать перевод короткой приветственной речи. Затем он обратился к Солдатову.
— Этот высокий человек рядом с президентом и есть доктор Стовин?
— Да, товарищ председатель. А рядом со Стовиным Прукман, научный советский президент.
— Ясно.
Солдатов посмотрел на Стовина. Ему стало жалко американца, который выглядел таким одиноким, таким уязвимым. И ему еще придется перенести сложное испытание — произнести речь на этой Конференции.
Президент закончил выступление и поднялся доктор Стовин. Солдатов был единственным в советской делегации, кто мог слушать выступление американца без перевода, но он не мог себе позволить этого в присутствии Председателя Совета Министров. Поэтому он тоже взял телефон и настроил громкость звука. В ушах послышался женский голос, говоривший на чисто русском языке.
— …должен подчеркнуть, что мы с доктором Солдатовым из Института климатологии пришли к определенным заключениям, которые я, от имени нас обоих, и хочу высказать здесь…
Председатель посмотрел на Солдатова и одобрительно кивнул. Солдатов, чье внимание было сосредоточено на Стовине, даже не заметил этого.
— …мы уверены, что больше нет оснований считать, что снежная граница будет распространяться к югу. Положение стабилизировалось. И это подтверждается тем фактом, что в последнее время исчезли климатические явления, называемые «Танцором». Очевидно, они характеризуют переходный период, а он уже закончился. Мы находимся в ледниковом периоде. Снег уже не растает. Это очень плохо, но нужно смотреть фактам в лицо.
Теперь нужно ожидать, что следующие зимы создадут новые ледники в замороженных районах, а города, находящиеся к северу от границы распространения снега, исчезнут подо льдом. Граница распространения снега определит те районы, где сможет жить человек. Однако весь ландшафт земли изменится, изменятся русла рек, изменятся очертания гор, долин… Но эти изменения не создадут проблем для первого поколения людей ледникового периода.
По залу пробежал шепот. Стовин ввел новый термин для обозначения их самих — люди ледникового периода… Скандинавы поджали губы. Если Стовин прав, значит, уже не будет ни Швеции, ни Норвегии, ни Финляндии… Может быть, и Дании, находящейся на самой границе. Но это же невозможно! Исчезают с карты мира целые страны!
