Уэксфорд медленно поднялся со стула. На грубом морщинистом лице появилась озадаченная мина. Впрочем, она выражала не только растерянность. Что же еще? Сомнение? Страх?
— Вечером во вторник? — нахмурившись, переспросил старший инспектор. — Вы уверены, что речь идет о вечере вторника?
Бэрден не любил, когда сослуживцы играли в таинственность.
— Послушайте, сэр, он ведь даже не заявил об исчезновении сестры. Чего это вы так суетитесь?
— Суета? Черт, вы называете это суетой? — гаркнул Уэксфорд. — Майк, если её зовут Энн, и она пропала во вторник вечером, значит, дело серьезное. Нет ли в журнале её фотографии? — Старший инспектор резко выхватил у Бэрдена «Телеграф» и ловко перелистал его. — Нет, — с досадой молвил он. — Готов биться об заклад, что у её братца тоже ни одной не найдется.
— С каких это пор, — смиренно молвил Бэрден, — мы начали так волноваться только из-за того, что какой-то незамужней, хорошенькой и, вероятно, зажиточной девице вдруг приходит в голову сбежать с любовником?
— А вот с этих самых пор и начали, — прошипел Уэксфорд. — С нынешнего утра, когда принесли все это.
Груда утренней почты на столе старшего инспектора напоминала мусорную кучу, но Уэксфорд сразу же отыскал в ней нужный конверт и показал его Бэрдену.
— Мне это совсем не нравится, Майк, — молвил он, вытряхивая из конверта сложенный лист плотной бумаги. Полупрозрачная стеклянная фигурка цвета индиго отбросила на листок тусклый призрачный отсвет, будто лучи лампы пронизывали пузырек с чернилами. — Затишье кончилось.
Теперь вместо журнала на коленях Бэрдена лежало анонимное письмо, нацарапанное красной шариковой ручкой.
— Вы знаете, какую чертову уйму анонимок мы получаем, — сказал Уэксфорд. — Я едва не выкинул этот листок в корзину.
Почерк с наклоном влево, крупный, размашистый и явно измененный. Бумага чистая, а в самом письме — ни единого неприличного слова. И если Бэрден чувствовал омерзение, то лишь из-за трусости, проявленной автором письма, которому пришла охота безнаказанно подразнить полицию, а заодно и пощекотать себе нервы.
Инспектор прочел письмо.
«Во вторник вечером, между восемью и одиннадцатью, в наших краях была убита девушка по имени Энн. Порешил её молодой парень маленького роста, смуглый. Ездит на черной машине. Звать Джефф Смит».
Бэрден поморщился, отложил письмо и взял в руки конверт.
— Отправлено из Стауэртона, — сказал он. — Вчера в половине первого. Написано от руки, и это весьма опрометчиво со стороны автора. Наш опыт свидетельствует о том, что обычно анонимы вырезают слова из газет.
— Думаете, наши графологи непогрешимы? — насмешливо спросил Уэксфорд. — Вы хоть раз слышали, чтобы кто-то из этих умников высказывал четкое и ясное суждение? Лично я — никогда. Если у получателя письма нет образца вашего нормального почерка, можете не утруждать себя возней с газетой и ножницами. Пишите с наклоном влево, да поразмашистее, и в том случае, если в обычных условиях у вас мелкий почерк с наклоном вправо, инкогнито вам обеспечено, будьте спокойны. Конечно, я отправлю этот листок в лабораторию, но буду крайне удивлен, если там мне скажут что-нибудь такое, о чем я не догадался бы сам. Лишь одно в этом письме остается для меня тайной. И я найду отправителя, как только раскрою её.
— Бумага, — задумчиво пробормотал Бэрден, ощупывая плотный бежевый лист с бледными водными знаками.
— Вот именно. Либо я очень ошибаюсь, либо это бумага ручной выделки. Но автор письма едва ли стал бы покупать такую. Он — малограмотный человек. Взгляните на это «Звать Джефф Смит».
— Может, он работает в писчебумажном магазине, — задумчиво проговорил Бэрден.
— Скорее, у человека, который заказал эту бумагу продавцу канцтоваров.
— Вы полагаете, что он у кого-то в услужении? Это значительно сужает зону поиска. Много ли здесь людей, нанимающих слуг мужского пола?
— Да, много. Местные жители нанимают садовников, Майк. Надо начинать с писчебумажных магазинов, причем с дорогих. Значит, Кингзмаркхем можно исключить. Едва ли Брэддон торгует бумагой ручной выделки, а уж Гровер — и подавно.
— Я смотрю, вы всерьез взялись за дело, сэр.
