На четвёртый день прибыл новый приказ – выступаем дальше. Впереди город куда больше, чем тот, что мы захватили. Со стенами. И солдат там достаточно. Плюс ещё те, кто успел удрать с поля битвы. Люди сразу приуныли: там-то точно все поляжем. Я, когда узнал об этом, лишь усмехнулся: в первую битву тоже как на похороны шли. Зато потом… И здесь то же самое будет. Пока помолчим, но, когда станем лагерем под стенами, посмотрим на эти хвалёные стены, и я придумаю, как взять этот жирный кусок. Не просто взять. Не пустить в него имперских солдат. А это куда труднее будет…
Медленно движутся колонны солдат к городу Грыхт, вздымая пыль тысячами ног. Тянутся обозы, гонят стада скота на корм солдатам. Шагом, неспешно продвигается конница. Волокут, надрываясь, железнорукие свои катапульты и баллисты. Но мне почему-то кажется, что толку от них будет мало.
– Сьере граф… – шепчет кто-то позади меня из охраны, и я вскидываю голову.
Передо мной герцог. Его лицо – туча тучей.
– Нас требует командир рёсцев.
– Нас?
– Да. Меня, как командира, и тебя, как самого…
Урм не договаривает, но я понимаю, что он хочет сказать: как самого наглого. Это хорошо! Даже очень хорошо. Можно устроить небольшой спектакль для имперцев. Чем быстрее они поймут своё место, тем лучше для нас.
Разворачиваю Вороного:
– Всегда готов, сьере герцог!
По лицу дель Саура проскальзывает мимолётная улыбка. И мы в сопровождении десятка его личной охраны и моей мчимся вдоль длинной колонны войск Рёко. Эти сволочи поставили нас в самый конец, и поэтому фиорийцы идут по уже изрядно подчищенной местности. На нас косятся, я ловлю хмурые, а порой ненавидящие взгляды. Ха, заело вас, ребятишки? Считали себя высшей расой, непревзойдёнными воинами, а тут пять тысяч варваров разнесли двадцать тысяч тушурцев в пух и прах! Да ещё при минимуме своих потерь. Вы ещё не знаете, что в следующий раз убитых и раненых у нас будет меньше, чем в первый раз. Я об этом позабочусь!
Командир рёсцев невысок, но плечи у него не уступают моим. Пара глубоких шрамов на лице, уже давно заживших, довершают портрет. Но общается он… в лучших традициях империи. То есть цедит слова сквозь зубы, всячески показывая, что мы – никто и звать нас никак. Просто досадная помеха для его войск, нахлебники и дармоеды, явившиеся объедать империю и путаться под ногами…
– Вы возьмёте Грыхт. Станете в осаду. А мы потом поможем.
Однако. Мы будем умирать под стенами, а вы потом заберёте всю добычу? Слишком уж вы умные, как я погляжу…
Поднимаюсь с сундука, на котором сижу, подхожу к столу, где расстелена карта. Пару мгновений смотрю на неё. Потом тыкаю пальцем в некую точку:
– В двух днях пути от Грыхта есть ещё один город. Сырх.
Лицо главного резко скучнеет.
– Он не по зубам даже нам. Не то что грязным варварам.
– В отличие от имперских солдат наши воины моются каждый день. Так что это ещё вопрос, кто из нас грязнее. Твоих вонючих рёсцев можно учуять за десять мер пути.
– Что?! Да как ты смеешь оскорблять воинов империи?!! – Он хватается за саблю, висящую на боку, но я сгребаю его плоскую рожу в щепоть своей ручищей, а потом просто отталкиваю.
Вояка с грохотом сносит стоящие позади него на специальной подставке знамёна. Вскакивает, а я спокойно стою, положив руку на меч.
– Тебя укоротить на одну голову, вонючка? – любезным тоном осведомляюсь я. Рёсец затыкается. Слава убийцы первого героя империи делает своё дело. – Так вот, плоскомордый, мы, фиорийцы, идём брать Сырх. И не дай Высочайший, ты появишься в поле нашего зрения. Обещаю, лично обрежу уши каждому солдату Рёко, который туда сунется. А тебе, так и быть, уступаю Грыхт.
– Да как ты… – Он осекается, наконец до его заплывших жиром мозгов доходит, что я сказал. Фиорийцы идут брать город, который не по зубам армии империи. Там-то они полягут гарантированно. А значит, распоряжение императора будет исполнено в лучшем виде!
Герцог смотрит на меня со страхом и удивлением, а я разворачиваюсь к нему и спрашиваю, подмигнув:
– Вы согласны со мной, сьере?
Тот, сообразив, что я что-то придумал, важно изрекает:
– Разумеется, сьере граф.
