Доса Аруанн показывает на острые уши саури, потом осеняет себя знаком Высочайшего:
– Исчадие ада… Атти! Убей её немедля!
– Ма! Прекрати! Она не исчадие ада! Эта… женщина, точнее, девушка, просто несчастная, переболевшая Биномом Ньютона. Поэтому так и выглядит! – И тут же рявкаю саури, естественно на русском: – Хватит дурить! Ты пугаешь мою маму!
Неожиданно для меня Ооли послушно замолкает. И… Я едва успеваю захлопнуть изумлённо отпавшую челюсть – саури смущённо улыбается досе Аруанн. На самом деле смущённо. Я же вижу… И естественно, что моя добросердечная матушка тут же тает, напускаясь на меня:
– Атти, так это последствия болезни?
Лгать противно, но приходится.
– Да, мама. Из-за этого её тело стало таким.
– Безобразие, почему ты издеваешься над бедняжкой?! Её и так наказал Высочайший, тебе этого мало?
Ну не читать же мне лекцию о взаимоотношениях между двумя видами разумных? Поэтому молчу. Мама между тем задумчиво произносит, глядя на содержимое клетки:
– Я, конечно, понимаю, что преступница должна быть наказана. Но её хотя бы можно помыть?
Мгновенно прикидываю варианты. Увы, моя мама, когда хочет, может быть ужасно упрямой… Так что придётся, пожалуй, согласиться… Согласно киваю:
– Хорошо. Можете взять её в баню. Но потом я отправлю её в темницу.
Матушка на мгновение озаряется своей столь любимой мной улыбкой:
– Я вижу, ты знаешь её речь?
– Да, мама.
– Тогда скажи, чтобы слушалась меня.
Обречённо говорю с любопытством смотрящей на досу Аруанн Ооли:
– Слушай, саури, моя мама – очень добрая женщина. Она хочет помыть тебя в бане.
Та молчит, и я не выдерживаю:
– Ты же хочешь вымыться?
Ушастая кивает.
– Тогда веди себя хорошо и будь послушной. Иначе у тебя будут крупные неприятности.
Снова кивок. Хорошо, что этот жест у нас, в смысле обоих рас, одинаковый… И тут раздаётся её красивый голос, опять на русском, без малейшего акцента:
– Даю слово…
Сзади раздаётся голос Мауры:
– А где Юрика?
– Да, где доса дель Рахи? – присоединяется к вопросу мама.
– Осталась отдохнуть у Аланы. Вернётся через неделю. Она очень устала.
– А, понятно… – протянула матушка, удовлетворённая таким ответом.
Краем глаза вижу, что личико Мауры озаряется едва заметной довольной улыбкой. Эх, баронесса, тебе тоже ничего не светит, поверь, как бы ты ни пыталась… Между тем обоз вползает в ворота Парды, где сервы сразу принимаются за разгрузку саней. Первые возчики, кто освободился от груза, уже спешат вернуться в свои селения…
Как же хорошо побывать в настоящей бане после долгого перерыва! Я, конечно, мылся в дороге. Особенно когда стояли лагерем возле кораблей в долине горячих источников. Но потом-то – две недели пути, когда торопились в Парду изо всех сил, и человеческих, и лошадиных.
Так что сейчас я просто блаженствую! Чистый, вымытый, в лёгком льняном костюме из просторных свободных шаровар и футболки без рукавов, я удобно расположился на диване комнаты отдыха с кружкой горячей ароматной натты в одной руке и пышной сладкой плюшкой, которая просто тает во рту, в другой. Благодать! Чувствую в себе этакую лёгкую истому. Мне это очень нравится. Так хорошо!.. А вот и мои дамы!
Открывается дверь, и на пороге появляется мама. В лёгком светлом халате до колен, с открытыми руками и вырезом на груди. Ну, не очень большим. У Мауры тот куда смелее… Она идёт второй. А это кто ещё с ними? Ооли?! Чистенькая, вкусно пахнущая цветами и чистой водой, с распущенными пепельными блестящими волосами, чуть не касающимися пола. В таком же откровенном халате, как и остальные. Да они что, с ума сошли? Мои тётеньки?! Саури – и без оков! С трудом удерживаюсь, чтобы не сорваться с места. Матушка и её наперсница устраиваются на диванчике напротив меня, так же тянутся к чайнику с наттой, а ушастенькая с любопытством осматривается вокруг, потом вдруг решительно опускает свой аккуратный задик возле меня. И мало того – поджимает ноги, натягивая на них короткие полы халатика и приваливается к моему боку. Счастливо вздыхает, потом ухватывает выпечку с блюда и аккуратно ест. Да что за…?! Я не верю своим глазам, но вот же она, рядышком. Её головка на моем плече, в руках – сладкая плюшка. И улыбка собственницы на тонком личике. Ничего не понимаю…
