– Я знаю, – мягко ответил он. – Вы не виноваты, так что не стоит извиняться. Против природы не попрёшь…
Та вскинула голову, счастливо улыбнулась.
Александр открыл сумку, достал кубики обогревателей, дал ей два.
– Прилепи их на стену сзади.
– Айе! Как ты добр! – Даже слезинка блеснула.
Саури гордо вскинула руку, демонстрируя студенткам полученное. Да что с ними?! Стоят с застывшими, потерянными лицами, у большей части глаза на мокром месте. Ан нет! Робкие, счастливые улыбки зажигаются маленькими фонариками… Оставшиеся два кубика человек прикрепил сам, тщательно следя, чтобы кафедра, с которой ведут занятия профессора, не попала в зону их действия. Проверил, включил, с хитрым видом поманил удивлённую его манипуляциями старосту, поставил перед собой:
– Смотри. Тут тепло?
– Да! – счастливо выдохнула та.
– А теперь сделай два шага к месту преподавателя. – Подмигнул.
Та зарделась, но послушно шагнула в сторону.
– Айе! – Торопливо шмыгнула назад, хлопнула изумлённо длинными ресницами. Опять в сторону, только медленнее, даже сдёрнула матерчатую варежку, поёжившись, когда оказалась на кафедре. Тут же вернулась назад. – Это как? – Личико стало хитрым-хитрым: – Ас Архим в жизни не догадается!
Парень кивнул.
– А аль Зархак? Ей скажем?
Сашка помедлил с ответом, потом вздохнул:
– Посмотрим. – Добавил: – На её поведение…
Саури хотела ещё что-то спросить, но удар колокола, проплывший по корпусу и возвестивший начало занятий, заставил всех броситься по своим местам… Едва парень уселся на своё место, как в аудиторию вошла профессор аль Зархак. Выглядела молодая женщина не очень. По сравнению с находящимися в помещении остальными соплеменницами, но куда лучше тех, кого видел Александр в университете. Преподаватель, бросив мгновенный взгляд на него, прошагала к кафедре и сообщила:
– Профессор ас Архим взял сегодня выходной, поэтому пока его буду замещать я… Девочки, что с вами произошло? Староста! Аль Айири!
Та поднялась, упрямо выпятила нижнюю губу. Мотнула головой:
– Не скажу! Это тайна группы.
– Знаю я вашу тайну! – Профессор поёжилась, ткнула рукой в Александра. – Вот она сидит. Человек!
– И что?! – неожиданно взорвалась всегда тихая и вежливая саури. – И что плохого, что он – человек?! Он куда добрее наших мужчин! И лучше! Если бы не он, то… – Она осеклась, спохватившись.
Аль Зархак, оглядевшись, застыла взглядом на Айили, блаженно щурящейся от ощущений и тепла.
– Оль Кузнецова, после занятий подойдёшь ко мне. Надо поговорить.
Аури медленно поднялась, демонстрируя обновку:
– Как пожелаете, профессор.
– Садись.
Та опустилась на своё место.
– Темой сегодняшнего нашего занятия будет…
Читала сегодня материал аль Зархак медленно, неуверенно, спотыкаясь на каждом предложении. Иногда её лицо искажалось гримасой боли, к тому же саури серела, точнее, её кожа принимала тот самый привычный оттенок сизости, типичный, как стало ясно, для морозной лихорадки.
Шлёп! Едва слышно перед Александром упал свёрнутый в комок листок бумаги.
Он развернул. Угловатыми письменами саури было написано одно слово: «Пожалей!»
Парень вздохнул, поискал глазами того, кто кинул, наткнулся на просящие взгляды доброго десятка студенток. Медленно поднялся. Аль Зархак прервалась на полуслове, зло взглянув на вставшего человека:
– Что ты себе позволяешь?!
И тут на него накатило…
– Иди сюда, женщина! Быстро, когда тебе приказывает мужчина!
Профессор рефлекторно шагнула к нему, но тут же застыла на месте, её лицо исказилось гневом.
– Да как ты смеешь, сопляк, бледнокожий урод! Приказывать мне! Твоему педагогу!
– Иди сюда, или ты проклянёшь день, в который родилась!
Аль Зархак издала странный звук, словно всхлипнула, качнулась вперёд, назад, а потом рухнула на ледяной пол.
– Айе… – поражённо выдохнула группа.
– Мать богов! – Ноги уже сами несли Александра к кафедре. Он подхватил саури с пола, тут же рванулся в тёплую зону. – Девочки! Быстро сдвинули столы! – Заметив, что те не поняли, поправился: – Аршха!
Девчонки тут же зашевелились, подтаскивая низенькие ученические столики один к другому, образуя импровизированное ложе.
– Вот же идиотка! Закрутилась так, что и не распутать! – Александр торопливо рвал с женщины тряпки, толстую ткань одежды, обнажая тело.
