Первое удивление генерал в отставке испытал, когда ему озвучили срок пребывания в клинике. Вместо обещанного ему полуторагодовалого всего лишь полгода. Оказывается, процесс омоложения удалось значительно ускорить. Нет, он слышал, что подобное ускорение уже давно разработано и испытано. Но всё сдерживалось увеличенным на несколько порядков энергопотреблением, которое ему было не по карману. Да и существующий дефицит ресурсов, львиную долю которых поглощали военные заводы и армия, тоже сказывался на сроках пребывания в регенерационных ваннах. Разобрать организм по винтику, очистить от шлаков каждую клетку, заново переписать ДНК, удаляя возрастные изменения, да мало ли чего приходится делать при такой процедуре! А тут… Он мысленно прикинул, сколько энергии пришлось пустить для столь радикального изменения сроков процедуры, и невольно вздрогнул – сумма была колоссальной. Он бы точно её не потянул. Впрочем, раз медики пошли на такие расходы, то в дело явно вмешался кто-то очень высокостоящий.
Второй раз Пётр Рогов поразился, узнав о том, что наступил мир. Долгожданный для очень и очень многих, хотя и не для него, как ни кощунственно это звучало. Было кое-что, что генерал в отставке хотел вернуть клановцам. И, собственно говоря, лишь из-за этого и решился на омоложение, желая с новыми силами мстить за потерю близкого ему человека. Двадцать шесть лет назад погибла его любимая жена. Поздняя любовь, успевшая родить ему двух сыновей. Светлана ждала уже третьего, когда их полевой госпиталь был расстрелян случайным рейдером саури, умудрившимся прорваться через линию фронта Империи. Убийцу, разумеется, отловили и уничтожили. Но жену ему это не вернуло. И теперь вот мир… Хотя, по здравом размышлении… Нет. Он как-нибудь перетерпит, задавит в себе эту неослабевающую боль, будет хранить её глубоко внутри, но пусть цветут улыбки на лицах людей, дети не лишаются отцов и матерей, а влюблённые никогда не разлучаются.
Информационный голод и его утоление помогли преодолеть инкубационный период, в течение которого его адаптировали к обычной среде, незаметно. Целыми днями бывший генерал Специальных сил Империи пропадал за логгером, установленным в его палате, жадно впитывая всё, что происходило на Руси. Радостное чувство охватило его, когда узнал о невероятных поставках энергоносителей с Фиори. Теперь понятно, почему так сократился срок его нахождения в клинике. А значит, дело не в закулисных играх, а в банальном падении цен на процедуру. Хвала богам!
Затем шок, когда узнал о младшем сыне. Колька уверенно прорывался вверх по иерархической торговой лестнице, уже твёрдо входя в первую десятку корпораций Руси. Ряд новых проектов, которые тот запустил, плюс практически полная монополизация поставок человеческих товаров в кланы… Правда, тут он заскрипел зубами от ненависти и пообещал себе разобраться… Словом, Николай уверенно держал бразды правления семейного предприятия, основанного ещё дедом бывшего генерала.
С огромным удивлением Пётр Рогов узнал о женитьбе русского императора на совершенно никому не известной женщине. Долго всматривался в голографию фиорийки, пытаясь понять, что в ней нашёл Неистовый. И лишь потом сообразил – тыл. Опору. Поддержку. Не было в лице фиорийки, кстати, снова та самая Фиори, жеманности, расчётливости, злости. Огромные глаза, доверчиво смотрящие на мужа и окружающих. Невольно позавидовал Сергею, нашедшему своё счастье.
Словом, дни адаптации пролетели незаметно, и утром очередного дня он уже стоял на пороге клиники, в последний раз смотря на её вывеску. Вдохнул полной грудью пьянящий свежий воздух, сбежал, весело прыгая, по ступенькам. Как же приятно ощущать себя снова здоровым и молодым! Что внешний вид, что внутреннее чувство – двадцатилетний! Так, где тут такси?
– Пётр Михайлович? – прозвучал негромкий голос офицера, затянутого в чёрный мундир личной службы безопасности Его императорского величества.
Рука сама потянулась к виску, но опомнился – он теперь гражданский и отдавать честь не обязан.
– Да, это я. С кем имею честь?
– Прошу простить за назойливость, но с вами хотят поговорить. – Офицер показал на застывший поодаль большой глайдер, матово-чёрный, с наглухо затонированными стёклами. Ох, Тьма…
