Затем он откинул голову назад, сделал огромный глоток из своего пластикового стаканчика, залпом проглотив его обжигающее содержимое, словно оно было не крепче охлажденной минералки, покачал головой и продолжил:
– Вы, три идиота! Вы зарабатываете столько денег и бросаете их на ветер, как будто завтра вообще не существует. Это просто издевательство какое-то. О чем вы все трое думаете? Вы что, думаете, я просто тюфяк, который будет закрывать глаза и делать вид, что не видит, как вы своими руками уничтожаете эту чертову компанию? Да вам вообще приходит в голову, сколько народу зависит от вас? Да понимаете ли вы, какому риску вы подвергаете…
Безумный Макс еще долго продолжал в этом типичном для него духе, но я уже отключил внимание. В принципе, меня совершенно завораживало его умение сплетать вместе такое огромное количество ругательств без какого-либо заранее продуманного плана и при этом так чертовски поэтично все формулировать. Он совершенно восхитительно ругался – просто с шекспировской грандиозностью. А в «Стрэттон-Окмонт», где виртуозное сквернословие ценилось как искусство высшего сорта, сказать человеку, что он умеет «вязать ругань», означало сделать ему высший комплимент. Но Безумный Макс переводил все это на совершенно новый уровень, и когда он, как сегодня, бывал по-настоящему в ударе, его тирады было действительно приятно послушать.
В данный момент Безумный Макс с отвращением – а может, с недоверием? – качал головой. Похоже, что он ощущал и то и другое. Как бы то ни было, он качал головой и более или менее терпеливо объяснял нам, трем умственно отсталым придуркам, что «Америкэн Экспресс» выставила нам в ноябре счет на 470 тысяч долларов и что, по его подсчетам, списать из этой суммы на деловые издержки удастся максимум 20 штук. Все остальные расходы были совершенно личного характера, вернее, как он выразился, были нашим «приватным дерьмом». Затем он произнес угрожающим тоном:
– Вот что я вам, маньякам, скажу: вашим задницам скоро плохо придется! Попомните мои слова – рано или поздно сюда припрутся ублюдки из налогового управления и проведут полный аудит. Блин, да вы тут же окажетесь в полном дерьме, если только кто-нибудь не остановит все это безумие. Вот почему я отправлю этот счет каждому из вас лично.
Он покивал, словно соглашаясь с собственными словами.
– Я не буду проводить его через наши книги – ни одного пенни из этого счета, блин! Я вычту все эти четыреста пятьдесят штук из ваших нефиговых зарплат – и только попробуйте мне возразить!
Что-что? Ну и наглость!Мне надо было сказать ему что-то на доступном ему языке.
–Папа, придержи лошадей, блин! Ты порешь полную чушь! Большая часть этого дерьма – законные представительские расходы, веришь ты этому или нет. Перестань хоть на минуту орать, и я объясню тебе, что…
И тут он обрушился уже непосредственно на меня:
– А, это ты, наш Волк с Уолл-стрит, выживший из ума еще в детстве! Мой собственный сын! Порождение моих чресел, блин! Как такое возможно? Ты же хуже их всех! За каким чертом тебе понадобились два совершенно одинаковых меховых манто, причем каждое стоило восемьдесят тысяч баксов? Да-да, я туда позвонил, в этот чертов «Меховой дом Алессандро», потому что я подумал, что тут какая-то ошибка! Вовсе нет – знаешь, что мне сказал этот греческий ублюдок?
Я обреченно сказал:
– Нет, папа, не знаю.
– Он подтвердил, что ты купил два одинаковых норковых манто! Одного цвета! Одного фасона! – тут Безумный Макс наклонил голову набок, прижал подбородок к ключице, устремил на меня пронзительный взгляд своих выпученных голубых глаз и прошипел: – Что,
одногоманто твоей жене недостаточно? Или… Постой-ка, дай я угадаю – второе ты купил проститутке?
Он замолчал на секунду, сделал еще одну глубокую затяжку и понесся дальше:
– Вот где у меня сидит вся эта фигня! Ты что думаешь, я не знаю, что такое «И-Джи-Энтертейнмент»? – он даже глаза прикрыл от ярости. – Вы, чертовы маньяки, расплачиваетесь со шлюхами корпоративной карточкой?! И что это, кстати, за шлюхи такие, которые принимают кредитки?
Мы трое переглянулись, но предпочли промолчать. Да и что можно было сказать? Правда заключалась в том, что шлюхи
