Раздались первые жидкие смешки.
Ах, Волк с Уолл-стрит! Игра начинается!Я поднял руку, прося у зала тишины.
– Нет, друзья, это не повод для смеха. Понимаете, чаще всего у меня не вставало на проституток, а я бывал с ними примерно раза три в неделю. Так что, выходит, я просто выбрасывал деньги на ветер – платил девчонке авансом больше тысячи долларов за раз, а трахнуть ее так и не мог. Все это было очень печально – и очень дорого. В общем и целом, обычно им в конце концов удавалось меня возбудить – по крайней мере,
некоторымиз них удавалось. Но это требовало долгих усилий, ухищрений с разными игрушками и прочее в таком роде, – я сделал очень серьезное лицо и пожал плечами, как бы говоря: «Секс-игрушек стыдиться нечего!»
Смех звучал все громче, и я слышал, что смеялись только марсианки. Когда я окинул взглядом публику, я действительно увидел, что на добрых марсианских лицах всех женщин сияют улыбки, а их хрупкие марсианские плечи подрагивают от сдавленного хихиканья. А мужчины-марсиане тем временем метали на меня убийственные взгляды.
Я махнул рукой и продолжал:
– Ладно, это все не так важно. Самое смешное, что с женой у меня такой проблемы никогда не было. На нее у меня вставало всегда – ну, или хотя бы почти всегда, и если бы вы, мужики, ее увидели, то сразу поняли бы, почему. Но когда я начал вынюхивать по четверти унции кокса в день – ну, тут у меня и с ней начались проблемы. Но к настоящему моменту я не дотрагивался до наркотиков уже целую неделю, и мой пенис, кажется, теперь претерпевает какие-то странные метаморфозы. Может быть, он просыпается от сна? Я хожу с эрекцией двадцать три часа в день…или даже больше.
Последовал оглушительный взрыв смеха марсианок. Я оглядел зал. О, да, попались! Теперь они мои! Какую паутину я сплел для дам! Волк снова на сцене!
– Короче, я думал, что хоть кто-нибудь из мужчин посочувствует моему бедственному положению. В смысле, мне показалось, что другие мужики в зале тоже должны страдать от подобных эффектов, разве нет?
Все марсианки закивали в знак согласия, а марсиане затрясли головами, глядя на меня с презрением. Я пожал плечами.
– Тут-то и случилась беда. Я ехал в машине еще с тремя пациентами-мужчинами. Как я теперь догадываюсь, у них нет членов, но тогда я этого не знал. Мы ехали в тренажерный зал, и, наверное, из-за вибрации двигателя… или из-за неровностей дороги… короче, я не знаю, почему, – но у меня вдруг, ни с того ни с сего, ка-а-ак встанет!
Я оглядел зал, тщательно избегая пылающих взглядов марсиан и наслаждаясь обожанием в глазах марсианок. Ширли Темпл облизнула губы в предвкушении. Я подмигнул ей и поехал дальше:
– Во всяком случае, это была просто безобидная мужская шутка, вот и все. Да, не буду отрицать, я потянул-таки своего удава пару раз, – взрыв женского смеха, – и не буду отрицать, что раз или два шлепнул им себя по животу, – снова смех, – но все это была просто шутка! Я же не дергал его, как сумасшедший, пытаясь кончить прямо в машине… хотя, если бы так поступил кто-нибудь другой, я не стал бы его осуждать. Я хочу сказать – каждому свое, верно?
Кто-то из марсианок выкрикнул: «Да, каждому свое!», а остальные зааплодировали.
Я поднял руку, снова прося тишины, и спросил себя: интересно, долго еще сотрудники будут терпеть это безобразие? Но у меня было подозрение, что будут хоть до скончания веков.
– В заключение хочу сказать следующее. Вот что меня на самом деле беспокоит во всей этой истории: те трое парней, что на меня настучали, – имен я сейчас называть не стану, но, если вы подойдете ко мне после собрания, с удовольствием назову, чтобы вы держались от них подальше, – так вот, эти парни смеялись и шутили, и ни один из них не сказал мне и даже не намекнул, что считает, будто я делаю что-то некрасивое.
Я с отвращением помотал головой.
– Знаете, на самом деле я явился сюда из очень нездорового мира, где такие вещи, как нагота, проститутки, разврат и любые виды извращений, считались нормой. Оглядываясь назад, я понимаю, что все это неправильно. Что это безумие. Но это сейчас…
