– Как он сейчас? – оглушенный всем этим, спросил я.
– Пока трудно сказать, – пожал плечами доктор. – Мы перевели его в бокс на пятом этаже. И будем держать там, пока не сможем определить, о какой именно инфекции идет речь. Пустить к нему мы можем только вас и вашу жену.
Я покосился на Герцогиню – она стояла, приоткрыв рот и уставившись невидящим взглядом куда-то в угол. А потом, потеряв сознание, тяжело осела на пол.
Мы отправились наверх, на пятый этаж, и там началось какое-то безумие. Картер размахивал руками, извивался всем телом и пронзительно вопил – ему вторила метавшаяся из угла в угол Герцогиня. Лицо ее посерело, из глаз ручьем лились слезы.
– Мы пытаемся поставить вашему сыну капельницу, – объяснил один из докторов, – но он слишком беспокоен. В этом возрасте и так трудно отыскать вену, так что у нас нет другого выхода, кроме как ввести иглу прямо в череп. Другого способа нет. – Это было сказано чрезвычайно авторитетным тоном, и в голосе доктора мне почудилось некоторое раздражение.
Герцогиня бросилась на него, как разъяренная тигрица.
– Ты, сукин сын! Ты хоть знаешь, кто мой муж, ублюдок? А ну, живо, найди эту чертову вену, или я прикончу тебя собственными руками – еще до того, как мой муж заплатит кому-нибудь, кто сделает это за меня!
Доктор, приоткрыв от ужаса рот, словно примерз к полу. Неудивительно, он же еще не имел чести быть представленным Герцогине Бэй-Риджской.
– Какого черта вы ждете?! Идите! – рявкнула она.
Доктор, машинально кивнув, ринулся к кроватке, на которой лежал Картер, схватил крохотную ручонку и принялся лихорадочно искать вену.
И вдруг у меня зазвонил мобильник.
– Да, – безжизненным голосом сказал я в трубку.
– Джордан, это Барри Грин. Только что получил твое сообщение. Мне очень жаль. Послушай, они уверены, что речь идет о бактериальной инфекции?
– Да, – ответил я. – Уверены. Сейчас как раз пытаются поставить ему капельницу, сказали, что станут накачивать его антибиотиками. Но Картер как будто с ума сошел – извивается, визжит, размахивает руками, брыкается…
– Так-так-так, – перебил меня Барри Грин. – Руками, говоришь, размахивает?
– Ну да. Говорю же, он словно бешеный – с той самой минуты, как им удалось сбить температуру. Как будто малыш одержим дьяволом, честное слово!
– Спокойно, Джордан. Успокойся. Нет у твоего сына никакого менингита – ни вирусного, ни бактериального. Потому что если бы он был, то черта с два им удалось бы сбить ему температуру. И сейчас он бы не брыкался, а лежал, как бревно. Скорее всего, парнишка просто сильно простудился. У малышей в этом возрасте частенько вот так вдруг подскакивает температура. Не переживай, думаю, к утру он уже оклемается.
Я пришел в бешенство. Как у него язык поворачивается с такой непостижимой легкостью дарить нам надежду, которая может не сбыться? Он ведь даже не видел Картера! Да и пункция дала положительный результат – врачи сказали, что трижды все проверили. Я сделал глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки.
– Послушай, Барт, я понимаю, что ты стараешься поддержать меня, и поверь, я очень тебе благодарен. Но результаты спинномозговой пункции подтверждают, что у него…
Но Барт снова не дал мне договорить.
– Плевать мне на то, что там говорят эти уродские анализы! Голову даю на отсечение, что они там опять что-то напутали с образцами! Вечно одна и та же история – привыкли иметь дело с переломами да огнестрельными ранениями, а чуть что посложнее, так мигом садятся в лужу. То, что они тебе рассказывают, просто ни в какие ворота не лезет! Вопиющая некомпетентность!
Я услышал в трубке тяжелый вздох.
– Послушай, Джордан, ты ведь знаешь, что я каждый день имею дело со спинальным параличом, так что мне не впервой сообщать дурные новости. Но то, что я услышал от тебя… у меня просто слов нет! Мать вашу, твой малыш всего лишь простудился! Поверь мне!
Я был потрясен. Сказать по правде, я в жизни своей не слышал, чтобы Барт Грин употреблял подобные выражения – вплоть до этого дня. Возможно ли, чтобы он оказался прав? Мог ли он, сидя у себя во Флориде, поставить более точный диагноз, чем целая команда врачей, в распоряжении которых было самое современное оборудование? Я молчал.
