Потом он зачитал мне права, и когда он дошел до того места, где говорится о бесплатном адвокате, которого они предоставят мне, если я не в состоянии самостоятельно оплатить услуги защитника, оба полицейских хмыкнули.
Постойте, какие еще столкновения? Не было никаких столкновений, и уж тем более целых семи! Бог же услышал мои молитвы и спас меня от них. Это какая-то ошибка! Они арестовали не того человека!
Так я думал, пока не увидел свой маленький «мерседес». Вот тут-то у меня и отвалилась челюсть. Машина была разбита в хлам. Пассажирская дверь, обращенная ко мне, была вдавлена в салон, заднее колесо подогнуто под днище, передок смят в гармошку, а оторванный задний бампер свисал до земли. У меня вдруг сильно закружилась голова, колени подогнулись, и я снова рухнул на землю, уставившись в ночное небо.
Оба полицейских склонились надо мной.
– Мистер Белфорт, что именно вы принимали? – озабоченно спросил толстяк. – Скажите нам, что вы принимали, чтобы мы могли вам помочь.
Помочь? Если бы вы были так добры подняться наверх и открыть аптечку, то вы нашли бы там пластиковый пакетик с двумя граммами кокаина. Пожалуйста, принесите его сюда и дайте мне сделать несколько вдохов, чтобы я пришел в себя, или вам придется тащить меня в отделение на руках, как ребенка.Так я думал. Но здравый рассудок все же взял верх, и вслух я сказал:
– Зы азестозази зе зозо!
Что означало: «Вы арестовали не того!»
Полицейские переглянулись и пожали плечами, потом подхватили меня под руки и потащили к полицейской машине.
В этот момент из дома выбежала Герцогиня, крича со своим бруклинским акцентом:
– Какого хрена? Куда вы тащите моего мужа? Он был со мной дома весь вечер! Если вы сейчас же не отпустите его, завтра оба будете работать в магазине игрушек!
Я обернулся и посмотрел на Герцогиню. По обе ее стороны стояло по Рокко. Полицейские остановились.
– Мы знаем, что он ваш муж, миссис Белфорт, – сказал толстяк, – но у нас есть несколько свидетелей, которые утверждают, что за рулем машины был именно он. Лучше позвоните одному из его адвокатов. Уверен, их у него много.
И полицейские снова потащили меня к машине.
– Не волнуйся! – кричала Герцогиня, когда меня запихивали на заднее сидение. – Бо сказал, он обо всем позаботится! Милый, я люблю тебя!
Пока полицейская машина выезжала на улицу, я думал только о том, как сильно я люблю Герцогиню и как сильно она меня любит. Я думал о том, как она рыдала, когда думала, что потеряла меня, как заступалась за меня, когда полицейские тащили меня в машину в наручниках. Может быть, именно теперь, раз и навсегда, она, наконец, доказала свою любовь и преданность. Может быть, именно теперь, раз и навсегда, я смогу быть спокойным, зная, что она всегда будет рядом – и в счастье, и в горе. Да, подумал я, Герцогиня по-настоящему любит меня.
Ехать до участка было недолго. Здание больше походило на затейливый частный особняк, чем на официальное учреждение: белое с зелеными ставнями. Выглядело весьма успокаивающе. Я подумал, что это замечательное место для того, чтобы отоспаться после кайфа.
Внутри были две зарешеченные камеры, и я скоро оказался в одной из них. Сидеть я не мог, поэтому лежал на полу, прижавшись щекой к холодному бетону. Я плохо помню, как меня фотографировали, снимали отпечатки пальцев и записывали на видеопленку – это чтобы иметь доказательства моего состояния крайнего опьянения.
– Мистер Белфорт, – сказал полицейский, у которого толстый живот нависал над поясным ремнем, словно батон колбасы, – нам нужно сделать анализ вашей мочи.
Я сел – и сразу почувствовал, что с меня слетел весь кайф. Последняя волна прелести Дважды Настоящих с шумом откатила обратно в океан, и снова я был трезв как стеклышко. Сделав глубокий вдох, я сказал:
– Я не знаю, что вы там себе думаете, но если мне сейчас же не дадут позвонить по телефону, вы оба будете в глубокой заднице.
Моя неожиданно четкая дикция, похоже, поразила копа, и он ответил:
– Так-так, я вижу, действие того, под чем вы там были, закончилось, наконец. Охотно выпущу вас из камеры и даже сниму наручники, если вы пообещаете, что не сбежите.
