– Глотни. Будет легче.
– Да, с радостью! – Поднесла горлышко к губам – вкус спирта обжёг рассечённые губы и нежную внутренность рта.
Скривилась, но не выплюнула. Проглотила, потом, повернувшись, включила воду в раковине и сделала несколько глотков. И всё это – не дыша. Вернула бутылку.
– Ну ты и сильна, подруга! – восхитилась вопрошающая. – Точно, из наших. Но, может, всё же расскажешь? Нам всем интересно.
– Всем?! – Только сейчас девушка обратила внимание, что почти вся уборная забита соплеменницами. Откуда их здесь столько?! Снова протянула руку за бутылкой. Второй раз глотать спирт было куда легче. Снова запила, потом заговорила: – Мы вместе работали. На Фиори. Вот и…
…Спустя полчаса она, в обнимку с недавней противницей в поединке, сидя на полу в уголке, заплетающимся языком плакалась о своей несчастной судьбе:
– Понимаешь, человек меня фактически спас! Потому что ур Сарими грозился отдать меня солдатам… Снял с него голову так, как ты, кха, рвёшь туалетную бумагу! Я и моргнуть не успела, а башка уже лежала на полу. С проти-и-и-ивным таким стуком. Ик. Ты же знаешь, если он выиграл поединок, то я – его собственность. Ик. Он может делать со мной всё, что угодно. Ведь я – его раба. И то, что меня сделали его женой. Ик. Заслуга моей подруги. Ик.
– Да ладно тебе рыдать! – Последовал мощный глоток из почти опустевшей бутылки. – Пилыцица, когда его увидела, чуть трусики не намочила! Мы её еле в себя привели! Так что гордись, подруга. Тебе в мужья достался истинный воин… – Снова глоток. – Э… А чё мы тут сидим-то?
– Действительно. А ч-чё?
– А пошли попрыгаем?
– Порыгаем? Легко. Ещё бутылочку, и всё будет так, как ты захочешь, подруга.
– Айе! Ты чё? Я говорю – попрыгаем! Потанцуем! В конце концов, он твой муж, а я хоть и глубоко уважаю Иари – всё-таки она командовала мной столько лет, – но не дело отдавать собственного мужика кому-то чужому!
– Верно говоришь, подруга! Пошли! Это – мой мужчина!!!
Они кое-как, опираясь друг на друга, поднялись с пола и двинулись к выходу…
…Дмитрий был шокирован, когда, распихав танцующие пары, перед ним возникла его, гм, жена. Но в каком виде! Растрёпанные волосы, торчащие в разные стороны из причёски, неровно оборванное платье, всё в дырах, почти полностью обнажающее длинные ноги в разодранных в хлам колготках. В обнимку с ещё одной саури, в клочьях платья которой угадывался наряд подружки невесты.
– Э, капитан! – рявкнула Ююми, и на него пахнуло густым спиртовым запахом. Она подняла руку и показала на него пальцем: – Это мой мужчина! Отдай!
Иари, с которой Дмитрий танцевал уже который раз за вечер, с удивлением уставилась на пошатывающуюся парочку соплеменниц. Его жена икнула, потом уставилась на них мутным взглядом, не желающим фокусироваться.
– Ну ты чё? Капитан? Сказано тебе – это мой! – Ююми дёрнула перед собой рукой в каком-то жесте. – Мой! Законный! Муж! И нечего к нему липнуть! Я его жена! И я ему рожу! Чем я хуже? – мотнула пьяным жестом в сторону балкона, с которого как раз послышалось очередное «горько».
Партнёрша Рогова бросила на него извиняющийся взгляд:
– Прости, но она права. Жаль. – И гибким движением ускользнула в толпу танцующих.
– Вот! Так бы раньше! – обрадовалась поддерживающая Ююми вторая саури, тоже обдав Дмитрия могучим выхлопом.
Ох, Тьма… Толчком отправила жену в объятия мужа. Саури врезалась головой в его торс. Вздрогнула, шатаясь. Попыталась выпрямиться – безуспешно. Уцепилась за его костюм и, перебирая руками, как по перекладинам штурмовой лестницы, всё-таки умудрилась принять вертикальное положение.
– Ты – мой муж. Что бы там ни говорили. И я никому не позволю тебя увести! – чуть повысила голос.
Рогов начал злиться. Пьяные вдрызг саури и так привлекли ненужное внимание. Надо, пожалуй, убираться. Не стоит портить брату свадьбу скандалом. А к этому всё идёт. Да и… Жена хороша. Быстро наливающийся синяк под глазом. Длинные царапины на левой щеке. Мелькающее в прорехах тело и бельё. Дмитрий молча стянул с себя пиджак, накинул ей на плечи. Впрочем, это почему-то обрадовало саури:
– Вот! Видишь! Он меня тоже любит!
