— Не стоит он твоей преданности. Ну же, Руби, веселее! Мистер Вексфорд полагает, что твой проступок относится к третьей категории[9]. Ты ведь не слышала, чтобы Джеф Смит называл девушку Энн? Ты говорила так, чтобы выгородить Обезьяну.
— Вы правы.
— Вот и умница. Теперь дальше — ты хорошо обыскала комнату, увидев пятно крови?
— Я чересчур перепугалась. Послушайте, мистер Берден, я не могу перестать думать об этом деле. Джордж в четверг был дома один, сочиняя это письмо, пока я работала. Я думаю, он нашел что-нибудь, оставленное ими.
— Я тоже так думаю, Руби, и, пожалуй, все светлые головы думают одинаково.
На дворе полицейского участка Руби увидела человек двенадцать — сплошь мужчины ростом не выше пяти футов и девяти дюймов и темноволосые, от темного шатена до жгучего брюнета. Киркпатрик стоял четвертым от конца ряда слева. Руби неуверенно подошла к мужчинам по бетонным плитам, настороженная, нелепая на своих высоких каблуках и с закутанным лицом. Вексфорд, не знавший того, что она рассказала Бердену, с трудом удерживался от улыбки, Берден же смотрел на нее с грустью. Руби быстро оглядела первых трех слева, взгляд ее на секунду задержался на Киркпатрике. Она подошла поближе и медленно двинулась дальше вдоль шеренги, время от времени оглядываясь через плечо. Дойдя до конца строя, она повернула назад. Киркпатрик выглядел испуганным, он явно был в замешательстве. На обратном пути Руби остановилась перед ним. Искра взаимного узнавания как будто пролетела между ними, и это относилось как к нему, так и к ней. Руби пошла дальше и надолго задержалась перед последним мужчиной справа.
— Ну? — спросил Вексфорд, стоявший уже в дверях.
— На минуту мне показалось, что я знаю того человека с краю. — Вексфорд тихо вздохнул: «человек с краю» был констебль Пич. — Но потом я поняла, что ошиблась. Наверное, это человек с красным галстуком.
Киркпатрик.
— Наверное? Почему наверное?
— Мне знакомо его лицо, — просто ответила Руби. — Я не знаю никого из остальных. А его лицо кажется знакомым.
— Ну да, конечно. Мое лицо должно быть вам знакомо к этому часу, но я не снимал комнату в вашем публичном доме.
Было видно, что Руби обиделась.
— Я хочу знать одно: это он — Джеф Смит?
— Не знаю. Если бы я встретила того человека сейчас, я бы его не узнала. С самого того дня я пугаюсь всякий раз, когда вижу на улице темноволосого мужчину. А человека в красном галстуке я видела где-то на прошлой неделе. Может быть, во вторник. Не знаю. Он тоже узнал меня. Вы заметили? — Неожиданно из нее вырвались хлюпающие звуки, напоминавшие хныканье ребенка. Руби превратилась в маленькую девочку со старым лицом. — Я хочу домой, — сказала она, бросив злой взгляд на Вердена. В ответ он улыбнулся ей с философским видом. Она была не первым человеком, делавшим ему признания, а затем сожалевшим о них.
Киркпатрик вернулся в кабинет Вексфорда, но не сел на стул. Неудача с опознанием вернула ему уверенность, и на мгновение Вексфорду показалось, что коммивояжер намерен добавить несколько штрихов к образу покровителя или любителя искусств. Он взял в руки стеклянную статуэтку, с видом знатока ощупал ее и бросил на Вексфорда мрачный взгляд.
— Надеюсь, вы удовлетворены, — сказал он. — Полагаю, я был само терпение. Вы сами видели — эта женщина не узнала меня.
Зато ты узнал ее, думал Вексфорд. Ты был в Стоуэртоне и, хотя не присутствовал на вечеринке и не разговаривал с Марголисом, ты знал, что Анита Марголис не появилась у Коуторнов.
Киркпатрик расслабился и дышал ровно.
— Я очень устал и, как уже говорил вам, был в высшей мере терпелив и лоялен. Не каждый после четырехсотмильной дороги проявит такую готовность к пониманию, как я. — Он осторожно поставил на стол стеклянную фигурку в фут высотой, словно эксперт, только что закончивший ее оценку. Позер, думал Вексфорд. — Единственное, чего я сейчас хочу, — это выспаться и чтобы меня оставили в покое. Поэтому, если вы еще что-то хотите от меня, говорите лучше сейчас.
— Сейчас или никогда… Мы так не работаем, мистер Киркпатрик.
Но Киркпатрик, казалось, не слышал его слов.
