Вексфорд внимательно разглядывал два листа бумаги — чистый и тот, на котором красной пастой было написано несколько строк. Текстура, цвет, тиснение — все совпадало.
— Из магазина Бреддона, сэр, — сказал сержант Мартин. — Гровер торгует только бумагой в пачках и тем, что они называют блоками для рисования. Бреддон выписывает эту бумагу из одного места в Лондоне.
— Вы хотите сказать — заказывает?
— Да, сэр. К счастью, магазин поставляет ее только одному покупателю — миссис Эдилин Харпер, проживающей на Уотерфорд-авеню в Стоуэртоне.
— Район богатых, — сказал Вексфорд. — Большие старинные дома.
— Миссис Харпер отсутствует, сэр. В длительной отлучке в связи с пасхальными торжествами, по словам соседей. Слуг-мужчин не держит. Единственный, кто у нее в услужении, — домашняя работница, которая приходит в дом по понедельникам, средам и пятницам.
— Не могла она быть моим корреспондентом?
— Там большие дома, сэр, и стоят далеко один от другого. Уотерфорд-авеню совсем не то, что участки, принадлежащие местному совету, или блоки многоквартирных домов, где все друг друга знают. Тут каждый держится особняком. Соседи видели, как эта работница приходит и уходит, но никто не знает ее имени.
— Похоже на то, что она знает, как воспользоваться ничего не значащими пустячками вроде дорогой писчей бумаги, о чем ни ее хозяйка, ни соседи даже не догадываются?
— Все соседи знают, — сказал Мартин, несколько смущенный скудостью добытых сведений, — что работница — женщина средних лет, рыжая и броско одевается.
— Понедельники, среды, пятницы… Наверно, она приходит и в отсутствие хозяйки?
— Сегодня как раз пятница, сэр, но, видите ли, она приходит утром, поэтому, когда я туда добрался, она уже ушла. «Я ее только что видел», — сказал сосед. Я прошел по улице довольно далеко, но ее и след простыл.
Вексфорд еще раз внимательно сравнил два листа бумаги и перечитал отчет эксперта из лаборатории. На анонимном письме не обнаружено отпечатков пальцев, бумага ничем не пахнет; текст написан дешевой шариковой ручкой, какую можно купить в любом магазине канцпринадлежностей. Несмотря на богатое воображение, Вексфорд не мог зрительно представить, как одно событие сцеплялось с другим, чтобы результатом стало письмо. Рыжеволосая домработница, поведение которой само по себе было не вполне безупречно, увидела что-то или услышала о чем-то, и это заставило ее написать письмо в полицию. Такой вариант совсем не подходил для женщины ее типа — женщины, не чуравшейся мелкого воровства. И все же именно она или кто-то, тесно с нею связанный, — автор письма. Побудительным мотивом могли оказаться страх или неприязнь.
— А если это шантаж? — предположил Вексфорд.
— Я не вполне понимаю вас, сэр.
— Мы всегда полагаем, что с помощью шантажа добиваются желаемого, по меньшей мере временно. А если предположить обратное? Допустим, наша рыжеволосая дама пытается надавить на Джефа Смита, а он не поддается. Женщина мстительна и приводит в исполнение некую угрозу.
Мартин услужливо подхватил:
— Шантажисты всегда мстительны, сэр, — и глубокомысленно добавил: — Ужасно грязное дело. Хуже убийства, сэр.
Подобострастие всегда раздражало Вексфорда, и в особенности — когда накладывалось на банальности, тысячекратно слышанные.
— Здесь кончается первый урок, — резко сказал Вексфорд. — Снимите-ка, пожалуйста, трубку.
Мартин бросился к ожившему телефону и успел поднять трубку перед вторым гудком.
— Вас инспектор Берден, сэр.
Не вставая с места, Вексфорд взял трубку. Распрямившийся витой провод оказался в опасной близости к стеклянной фигурке.
— Отодвиньте эту штуку, — сказал он.
Сержант переставил фигурку на узкий подоконник.
— Слушаю, — сказал Вексфорд в трубку.
По голосу чувствовалось, что Берден чем-то ошарашен.
— Я должен поехать и переговорить с Коуторном. Нельзя ли прислать кого-нибудь сюда, чтобы отогнать машину мисс Марголис? Дрейтона — если он свободен. Ох, и коттедж не мешало бы переворошить. — Голос Вердена понизился до шепота. — Здесь чистый бедлам, сэр. Не удивительно, что он искал работницу.
