– Найди Текоа! – прокричал он через шум града и грохот молний. – Передай: пусть Скиритаи разведают, как далеко от нас враг!
Посыльный кивнул и ускакал в ливень, ориентируясь в пространстве исключительно по расположению строя.
– Вы сами придумали про небеса, лорд? – спросил Грей после очередного грохота.
Роупер рассмеялся.
– Как ни странно… – ответил он.
Для Роупера небеса были живыми и внушающими благоговейный трепет. Близость к Богу не успокаивала, а, наоборот, пугала. Яркая изломанная линия прошила облака совсем рядом, и сразу же страшно грохнуло. Молнии замелькали так часто, что стали похожи на световые колонны, поддерживающие небо. При каждой вспышке белого света легионы словно замирали, отчего казалось, будто они движутся вперед рывками.
Легионы продолжали идти, когда к Роуперу вернулся посыльный, хотя и не тот, которому он отдавал приказ.
– Лорд! Легат Текоа доложил, что ваш участок находится в пятистах ярдах[53] от центра сатрианского строя – как раз напротив рыцарей. Они тоже идут вперед.
– Как давно ты разговаривал с легатом?
– Минуты три назад, лорд, – ответил легионер неуверенно. – Скиритаи вычистили сатрианских застрельщиков и теперь отходят в тыл.
– Труби «стоп»! – рявкнул Роупер трубачу, который немедленно выдул три высокие ноты.
Как далеко они успели продвинуться под градом, Роупер не знал, но барабаны били теперь так, словно линия топталась на месте. Сначала справа, затем слева раздались мрачные приглушенные звуки труб, разносящие его приказ вдоль строя.
– Луки!
Труба издала дробное стаккато, и легионеры Рамнея, находившиеся рядом с Роупером, скинули со спин огромные тисовые луки. Барабаны не предназначались для передачи таких приказов, и Роупер не слышал звука других горнов, но он доверял легатам: они знали, в чем заключается план, и выполнят задачу, даже если не расслышат сигнала.
Не проронив ни слова, Уворен пришпорил коня и исчез за пеленой града в той стороне, где находилась Священная Гвардия. Грей взглянул на Роупера.
– Я должен быть с ним, лорд.
Роупер кивнул.
– Выполняй, лейтенант.
Грей уехал, оставив Роупера вместе с Хелмицем, Стурлой – легатом Собственного Легиона Рамнея – и стайкой посыльных. Роупер уже готов был отдать приказ о залпе вслепую, но потом решил, что при таком ливне стрелы быстро потеряют убойную мощь.
– Ждем, пока они не покажутся, – сказал он Стурле.
Легат, державшийся с исключительным спокойствием, ничего не ответил. Стурла не стал надевать шлем, позволив граду свободно падать на голову и застревать в волосах. Должно быть, это было больно, но лицо его оставалось непроницаемым.
– Вы! – Роупер подозвал к себе шесть посыльных. – Трое налево, трое направо. Я хочу знать, что происходит по краям. Стреляет кто-нибудь по пикинерам? Показался ли враг? Вступили ли какие-нибудь легионы в бой? Жду доклад как можно скорее.
Посыльные бросились выполнять распоряжение. Еще двоих Роупер послал во фронт Легиона Рамнея с приказом быть там и вернуться сразу, как только они заметят врага. Долго ждать не пришлось – уже через минуту один из них прискакал обратно.
– Тяжелая пехота, милорд! Они быстро приближаются!
– Залп! – прорычал Роупер.
Теперь он и сам видел смутные контуры, постепенно сгущающиеся за пеленой града. Труба взорвалась еще одним стаккато, и легионеры вложили стрелы в луки. Одним синхронным движением весь строй Легиона Рамнея натянул тетивы и сразу же спустил. Стрелы с воем полетели в спешащих под градом рыцарей, ставших уже хорошо различимыми. Но залп не произвел сколько-нибудь заметного эффекта. Рыцари продолжали приближаться.
– Луки долой! Мечи к бою!
Горн выдул три ноты. Легионеры бросили луки на землю и вытянули мечи из ножен. Горн сыграл атаку, и Собственный Легион Рамнея хлынул вперед.
Тяжелая пехота: только эти сатрианские солдаты могли на равных противостоять легионерам. Закованные с головы до ног в броню из стальных пластин – все они были выходцами из самых богатых сатрианских семей. Тяжелые пехотинцы хоть и не вели такую же суровую и дисциплинированную жизнь, как анакимы, тем не менее постоянно готовились к войне и были по-настоящему умелыми воинами. Оружие они выбирали себе сами: булавы, боевые молоты, алебарды или огромные двуручные мечи. Анакимы в своих легких доспехах обладали большей подвижностью, но благодаря кость-панцирям имели почти такую же хорошую защиту, как тяжелые пехотинцы. Твердости клинков из Злого Серебра хватало, чтобы пробить стальные пластины рыцарей, но только при условии достаточно точного нанесения сильных ударов.
