Побрившись и проверив чистоту бритья с помощью мутного бронзового зеркала, Белламус задумался. Прежде всего следует послать весточку королеве. Потеряв столько солдат за Абусом, король Осберт, скорее всего, пребывает в ярости, усугубляемой страхом. Белламус даже не сомневался, что без вмешательства королевы Арамиллы это бритье может запросто оказаться последним.
Но связаться с ней будет непросто. При дворе они прикидывались, что едва знали друг друга. Любое присланное от него письмо будет выглядеть весьма подозрительно, и новость об этом, без сомнения, очень скоро дойдет до ее ревнивого мужа. Оставалось полагаться только на то, что она сама свяжется с ним. Если, конечно, еще испытывает к нему достаточно сильные чувства, чтобы продолжать играть в эту игру. За долгие годы их знакомства она еще ни разу его не подводила и, безусловно, уже прознала о его прибытии. Невозможно проникнуть в Ланденкистер незамеченным, ведя за собой четыреста солдат.
Они познакомились, когда королева паломничала в Иберии. К тому времени Белламус уже имел серьезную репутацию человека, способного справиться с анакимами. По этой причине ему поручили сопровождать королевский кортеж на участке пути, проходящем вдоль условной анакимской границы. Королева шла пешком, по своему обыкновению скупо, но изящно украшенная. Подле нее семенили потеющие и обмахивающиеся веерами фрейлины. Белламус проигнорировал королевских тяжелых всадников, замахавших ему руками, и проехал мимо них прямо к королеве, беседовавшей в тот момент с одной из своих служанок. Подъехав, он тут же спешился и отвесил поклон, удостоившись равнодушного взгляда в ответ.
– Безопаснее было бы ехать на лошади, Ваше Величество. Здесь обитают кочевые банды. Разведчики докладывают, что они всего в нескольких днях пути.
Она сузила глаза и оглядела его с ног до головы – от покрытых затвердевшей пылью сапог до небритого лица.
– Вы не ибериец, сэр, – сказала она таким тоном, будто он пытался ее обмануть. – Ваш саксонский великолепен.
Она отмахнулась от возмущенных охранников, подбежавших к проехавшему мимо них Белламусу.
– Моя мать была саксонкой, Ваше Величество, – ответил он, беззаботно улыбнувшись и огладив карманы. – Сам я из Сафинима, но на саксонском проговорил все детство.
Белламус был таким невозмутимым, таким спокойным перед лицом напыщенной демонстрации королевского достоинства, что королева не смогла сдержать легкого восклицания.
– О! – просто сказала она, словно выдохнула, и сделала удивленное выражение лица. Затем глаза ее сузились еще больше, и она улыбнулась. – Ваша мать была саксонкой? Она умерла?
– Боюсь, что этого я даже не знаю, Ваше Величество, – ответил Белламус. – Я не видел ее уже восемнадцать лет.
– Семейная ссора?
– Скорее, недоразумение. Мне пришлось оставить семью ради ее безопасности.
Королева слегка откинула голову, немного обнажив шею, и посмотрела в сторону служанки.
– Я хочу задать вопросы, господин…
– Белламус.
– Белламус, подойдите поближе.
Служанка сделала реверанс и поплелась назад в хвост свиты. Королева жестом указала Белламусу на место рядом с собой. Он послушно взял под уздцы коня и пошел с ней по дороге.
– Так и в чем состояло это самое недоразумение?
Белламус мельком глянул на нее, оценивая, какая может последовать реакция на его слова.
– Меня обвинили в том, что я добыл белого оленя в лесах, принадлежавших князю.
Королева фыркнула:
– Вы вправду это сделали?
– Конечно, нет, – ответил Белламус. – Я стрелял, но промахнулся.
– Что ж, не такое уж большое дело.
– Оленина – это всегда большое дело, – возразил Белламус и пожал плечами. – Впрочем, я не жалею. Если бы я не попытался убить того оленя, то никогда бы не смог идти по залитой солнцем дороге и беседовать с королевой.
На комплимент королева не обратила никакого внимания.
– А я вот слышала, что вы оказались здесь, потому что стремитесь узнать об анакимах намного больше, чем любой другой человек на земле.
– Весьма польщен, что вам знакома моя репутация.
Она посмотрела вперед, слегка нахмурившись.
– С недавних пор.
– Анакимы восхищают меня. Будучи наивным беглецом, я добрался до Альп и там, в одной из местных деревень, устроился надзирателем. Первый же день стоил мне двух пальцев, но я все-таки научился с ними справляться. А вы когда-нибудь видели анакимов, Ваше Величество?
