После размышлений о мести он вернулся в реальность и стал неспешно рассказывать ей о своих любимых местах:
– В лесу, недалеко от берьясти, было одно место, куда я любил ходить, как только появлялось свободное время, – сорокафутовый[39] водопад, под которым русло ручья скрывалось под землю, и от этого казалось, будто вода падает в пустоту. На вершине его можно было сидеть, свесив ноги в пропасть, и слушать рев. Можно было вдыхать запахи папоротника и сосновой смолы, ощущая мелкие холодные брызги на коже. Иногда вниз по долине ледяными порывами проносился ветер. Это было единственное место, где я встретил рысь – всего лишь быстро мелькнувшую тень среди деревьев на другой стороне ручья…
Хелмиц вернулся через час. Он замер в дверях на мгновение, взглянув сначала на Кетуру, затем на мрачное лицо Роупера.
– Вы скоро поправитесь, мисс Кетура, – произнес Хелмиц. – Вы в лучших руках.
Если Кетура его и услышала, то она ничем этого не выдала. Роупер тем не менее поднял глаза и благодарно кивнул.
– Где Текоа?
– Уже идет, лорд. – Собираясь выйти, Хелмиц поклонился и, утешительно улыбнувшись, добавил: – У вас все как будто под контролем, лорд, но, если вдруг понадоблюсь – сразу зовите.
Легата долго ждать не пришлось. Роупер сходил опорожнить ведро в канаву. Как только он вернулся, дверь в покои с грохотом распахнулась, и в комнату ворвался Текоа. Позади него маячил негодующий Хелмиц. Но в том состоянии, в каком находился сейчас легат, его не смогла бы остановить и целая толпа берсеркеров. Он прошел широким шагом к кровати и встал над еле дышащей дочерью. Кетура была настолько бледной, что Роупер поначалу подумал, что она без сознания. Но затем она открыла слезящиеся налитые кровью глаза и сфокусировала их на отце. Она тяжело задышала, и вдруг темная жидкость выплеснулась из ее рта на пол, мимо подставленного ведра. Она еще раз посмотрела на отца и слегка дернула головой в знак благодарности. Глаза ее вновь закрылись. Некогда темные губы ее выцвели и позеленели, тело сотрясали судороги, голова почти лишилась волос, обнажив воспаленную кожу – за исключением пары оставшихся тонких прядей на затылке. Роупер подумал, что встреться Текоа с дочерью всего пару часов назад, и она показалась бы ему почти здоровой.
– Здравствуй, дочь, – сказал Текоа. Кетура не ответила. – Рад видеть тебя в добром здравии. – Кетура слегка всхлипнула, и Роупер понял, что это была попытка рассмеяться. – Мне надо перекинуться с твоим мужем парой слов.
Текоа махнул рукой, приглашая Роупера выйти. Роупер последовал за ним, прикрыв за собой дверь. Кетура осталась одна.
Текоа повернулся к Роуперу, сжав челюсти и сузив глаза.
– Лорд Роупер Кинортассон. – Голос его дрожал от гнева. – Человек, обязанный заботиться о всей стране, не смог защитить даже собственную жену. Наш договор расторгнут. Слышишь меня, лорд Роупер? Расторгнут! Я заберу дочь обратно под свою крышу следующим же вечером, а вместе с ней все, что ты мне задолжал!
Под напором гнева Текоа Роупер слегка отпрянул и попытался прикоснуться к его плечу. От легата исходил сильный жар. Текоа ударил Роупера по руке и сильно толкнул в грудь.
– Не смей ко мне прикасаться!
Роупер слегка попятился, но и только. Он был гораздо выше ростом, чем Текоа, и легко принял его удар. Затем он снова шагнул вперед и взял легата за плечо еще раз. В этот раз тот не стал убирать его руку.
– Ты можешь попробовать взять с меня долг, – сказал Роупер, – но мне сейчас нечем платить. Что касается твоей дочери, мне надо точно знать, зачем Уворен пытался ее отравить. Но даже тот факт, что он сделал это, говорит о том, что ты на правильной стороне. – Слова эти Текоа не успокоили. – Мы отомстим, и сделаем это вместе. Я должен уничтожить его, Текоа. Его и всех остальных, кто имеет к этому отношение.
– Да, черт тебя раздери! – ответил Текоа. – Отомсти немедленно, лорд Роупер. Сегодня. Прямо сейчас. Уворен обязан был осознавать последствия. Он отравил дочь Видарров! Теперь вся проклятая вселенная должна обрушиться на него! На него самого и на тех, кто делал это по его приказу!
