А пока мы доехали до Пахиного дома. Мы с Альбиной вышли из машины. Аля была здесь впервые, являлась почетным гостем, поэтому мы решили войти во двор не по-свойски — через дверь в гараже, а через калитку. Хотя расстояние между ними не больше десяти метров. А Паха с важным видом открыл гараж пультом и неторопливо въехал внутрь.
— Ну, так как тебе фильм? — поинтересовалась Аля.
— Средне, — ответил я, — на один раз.
— А название помнишь?
И я задумался. Смешно, но я даже не поинтересовался, на какой фильм мы идем. Все мои мысли были немного о другом. В зеленых глазах Альбины читался интерес, с каким десятилетний младенец рассматривает яркую многоцветную вещь и хочет безжалостно сломать ее.
— Что-то про смерть и кровь.
— Спустись с небес на землю, — произнесла она тихо, но твердо, — в таком мечтательном состоянии, как у тебя, можно таких дров наломать, что мало не покажется.
Мы начали открывать карты.
— Мысли мои читаешь, — спросил я, — или будущее видишь?
— Чувствую твою решимость, — ответила она, — справедливую, но глупую.
— В чем же она глупая?
— Мал ты еще для этого, — чуть повысила Аля голос, — развлекаться — развлекайся, но для серьезных дел ты еще не дорос. Или твой наставник тебя этому не учил?
И глядя мое недоумение, добавила:
— Про дядю мне Паша сказал, что он знахарь и все такое.
Я кивнул.
— Значит, он должен был тебе рассказать об ответственности и их последствиях.
— Было дело, — согласился я, — и я все продумал.
— Да ты пацан еще, чтобы все продумать — начала кипятиться Аля, — любая твоя ошибка скажется на близких тебе людей, а кроме Паши у тебя никого нет. Ни-ко-го!
— Да его и рядом не будет, — я тоже немного повысил голос, — если кто и пострадает, так это буду я.
Альбина беспомощно развела руки:
— Ну не идиот ли?
— Нет, — честно признался я.
— Как можно не видеть очевидного?
Она уже кричала шепотом, и ее голос напоминал шипение змеи.
— А ты видишь, что я собираюсь сделать? — шипел я в ответ.
— В том то и дело, что нет!
— Тогда занимайся своим мракобесием и не лезь в мои дела.
Птичий крик, похожий на человеческий, раздался из леса, пролетел над нами и затих, оставляя в сердце тоску.
Глаза Альбины вспыхнули яростным огнем, зрачки стали темно-зелеными, а голос холодным и спокойным. Таким спокойным, что трудно было не заметить ту ненависть, которую она испытывала ко мне.
— А вот грубить не советую, — тихо произнесла она, — не надо ТАК говорить о том, о чем ты совершенно не ведаешь.
Мы стояли друг против друга, и играли в «кто кого переглядит». Мы оба стали спокойными и едиными с природой. Она со своей, я со своей. Энергия, как пламя, охватившее нас, вытеснила из меня всю злость и раздражение. Мое состояние можно сравнить с тем, что ощущает памятник — отрешенность от всего мира. И готовность к любым действиям. В таком же состоянии находилась Аля. Если бы рядом с нами упал метеорит, вряд ли мы обратили на это внимание. Все перестало для нас существовать. Были только мы. Это состояние было мне знакомым, но что с ним делать, кроме как бегать кругами по поляне, я не знал.
— Прости, — медленно произнес я, — малость не подумал.
— Малость? — тихо усмехнулась Аля, — не каждый день можно услышать такую глупость.
За высоким забором послышался лязг металла — Паха открывал дверь гаража. Такое представление пропустил!
— Ладно, — примирительно сказала Аля, — потом договорим, но если в твоем мероприятии что-то пойдет не так — Пашу больше не увидишь.
— Вот еще! — настроился я на продолжение спора.
Открылась входная калитка, из нее выглянул объект нашего спора.
— И вдохни поглубже, — прошептала Аля, — глаза тебя выдают.
— А что с ними? — также прошептал я.
— Потемнели.
— Well come! — пригласил нас Паха, — Милости просим.
Я глубоко вздохнул. Альбина сделала то же самое.
Паха посмотрел на нас с некоторым удивлением:
— Особого предложения ждем?
— Мне домой пора, — отказался я, — готовиться надо.
— Я тебя умоляю, — махнул рукой Паха, — с твоей-то светлой головой любой экзамен по плечу. Пойдем, посидим немного.
Конечно, он хотел остаться с Альбиной наедине. И я им мешал. Мы все трое это понимали. Но не мог же Паха сказать это открытым текстом. Но мне действительно надо было идти. Это знали мы с Алей.
