И еще он, Сталин, вложит в свои уста курительную трубку. Троцкий с пеной у рта, сверкая глазами, начнет отстаивать свою точку зрения, а Сталин в ответ будет глубокомысленно попыхивать трубкой, а в конце безапелляционно скажет одну-единственную фразу: «Это – контрреволюция».
Сталин удивился, узнав, что родился в один день с Троцким. Отдыхая в Сочи, он встретил седовласого грузина, и тот сказал ему: бывает, в один год рождаются два дьявола и один из них, чтобы выжить и повелевать людьми, должен сокрушить другого. «А могут ли они ужиться, если оба дьяволы?» – поинтересовался Сталин. Мудрый старик отрицательно покачал головой: «Один из дьяволов может оказаться гораздо умнее другого, может покаяться, признать свои грехи и тогда обрушиться на малограмотного дьявола, разоблачить его уловки и хитрости».
Через несколько дней грузинского старика задавила машина. Он пытался увернуться, но слабые ноги повиновались плохо, и колесо машины раздавило его грудь. «Дьявол, хитрый дьявол», – успел вымолвить он и испустил дух. Свидетели приняли его за потерявшего ум человека…
В январе 1928 года Троцкий «по собственному желанию» должен был выехать в Астрахань, но отказался, считая, что его здоровье, подорванное малярией, не выдержит влажного климата Каспия. ГПУ вызвало Троцкого на допрос, но он не явился. Разъяренный Сталин решил кончать с ним игры. На 16 января 1929 года была назначена высылка Троцкого в Алма-Ату. Обвинение – контрреволюционная деятельность. Но депортацию пришлось отложить. Поступили сведения, что тысячи людей собираются лечь на рельсы под поезд, на котором Льва Троцкого будут везти в Среднюю Азию. Тогда его отправили тайком на другую станцию, в тридцати километрах от Москвы, и посадили на поезд в иное время, чем он обычно уходил из Москвы. Перед этим Лев Давыдович закрылся в кабинете. Офицер, взломавший дверь, оказался бывшим его охранником. Увидев своего легендарного командира и растерявшись, офицер забормотал: «Застрелите меня, товарищ Троцкий, застрелите!»
«Черный воронок» вместе с руководителем Октябрьской революции, основателем Красной Армии и его семьей понесся в сторону Казанской железной дороги. На маленькой станции вагон Троцкого прицепили к поезду, направлявшемуся в Алма-Ату. Но и об этом узнали люди. На протяжении долгого пути гэпэушникам приходилось буквально отрывать их от рельс. «Всех переписать, арестовать и судить, как контрреволюционеров!» – отдал приказ Сталин. Сын Троцкого – Сергей – сошел с поезда. Он решил продолжать учебу в Москве. А другой – Лев Седов – остался вместе с больной матерью. Потом он будет выпускать в Берлине, затем в Париже «Ведомости оппозиции», разоблачавшие Сталина и его систему, станет его врагом № 2.
Через полгода на сочинском пляже Сталину доставили первую книжку Троцкого, изданную за рубежом. Он впился глазами в ее строчки, не замечая ни палящего солнца, ни вежливого приглашения на обед, забыв о брошенной на песок трубке. Закончил он чтение уже при лучах заходящего солнца и, перекосившись от злобы, бросил книжку в море. Истерически прокричал: «Пропади ты пропадом!» Обратился к врагу на «ты», словно видел в этот момент его ненавистное лицо, блеснувшие сквозь пенсне умные, проницательные глаза.
Весь вечер Сталин, не закусывая, пил «Хванчкару» – божественное вино, захмелел, но книжка Троцкого, ее смелые мысли, резко направленные против него, не давали покоя. Сталин не перестал бояться Троцкого даже тогда, когда ледоруб Меркадера врезался в его затылок, даже тогда, когда он увидел кинокадры с похоронами Льва Давыдовича…
Мессинг медленно выходил из состояния каталепсии. Ему казалось, что он был непосредственным свидетелем увиденного, и страх обуял его душу, настолько опасной представлялась ему встреча со Сталиным. Вольф вспомнил, что известный циркач русского происхождения, эмигрировавший из России, кажется, в 1924 году, рассказывал ему, как Сталин расправился с сыном Троцкого Львом Седовым. Циркач работал акробатом на подкидной доске. Не выпуская из рук саратовской гармошки, он делал вместе с ней двойное сальто, кульбиты и не прекращал игры. Номер пользовался огромным успехом. Циркач выступал в одних музыкальных программах с Эдит Пиаф в Париже, Ницце, Монте-Карло, на лучших концертных площадках. Он входил в русскую эмигрантскую организацию, куда проникли агенты ГПУ, в том числе Марк Зборовский по кличке Этьен, ставший «лучшим другом» Льва Седова.
