В одном Шенфельд прав — никакой международной славы Вольф Мессинг к концу 1930-х годов не имел, дай в Польше был известен меньше, чем многие другие телепаты и ясновидящие. По этой причине выступал он обычно в провинциальных городках, а не в столице, и гонорары имел соответствующие. Мечты о богатстве и славе оставались мечтами — и остались бы ими до конца жизни, если бы не событие, ставшее самым трагическим в жизни не только Мессинга, но и его родной Польши да и всей Европы. Приближалась Вторая мировая война, лишившая Вольфа Григорьевича родины, семьи, имущества. Но по иронии судьбы именно она помогла ему сделаться из второразрядного артиста человеком-легендой, о котором и сегодня, десятилетия спустя, пишут книги и снимают фильмы.
Похоже, Мессинг никогда не интересовался политикой, хотя в мемуарах и выступлениях вынужден был делать реверансы в адрес своей новой родины — Советского Союза. Но в 1930-е годы ему наверняка стало ясно, что дело идет к войне. Еще до прихода к власти немецкие нацисты громогласно требовали расширения «жизненного пространства» Германии за счет «расово неполноценных» соседей, прежде всего славян. Самая худшая участь грозила евреям — их, как «недочеловеков», Гитлер и его соратники обрекли на физическое уничтожение. С приходом нацистов к власти эти планы начали воплощаться в жизнь. Германия активно готовилась к войне, и слабая, раздираемая политическими и национальными противоречиями Польша имела все шансы сделаться первой жертвой нацизма. Диктаторский режим «санации», основанный Пилсудским, долгое время игнорировал опасность, надеясь на помощь западных союзников и считая главным врагом СССР. Между тем в Берлине уже готовились планы захвата Польши и «изоляции» ее еврейского населения в гетто.
Будущие зверства оправдывались не только научной целесообразностью, но и самой темной мистикой. Вожди Третьего рейха искренне верили пророчествам астрологов и шаманов, тибетских лам и самозваных розенкрейцеров. В этих условиях расцвела карьера Эрика Хануссена, которого сегодня все чаще ставят рядом с Вольфом Мессингом. Первым это сделал сам телепат, упомянувший о Хануссене в своих мемуарах еще тогда, когда имя этого человека было почти неизвестно не только в СССР, но и на Западе. Он будто бы познакомился с Хануссеном (Ганусеном) в 1931 году в Вене и утверждал, что тот был одним из немногих телепатов, который действительно обладал способностью к чтению мыслей. Однако для полного раскрытия способностей «ему нужен был душевный подъем, взвинченность сил, нужно было восхищение и восторг публики. Я это знаю и по себе: когда аудитория завоевана, работать становится несравненно легче. Поэтому в начале выступления Ганусен прибегал к нечестному приему: первые два номера он проводил с подставными людьми. Едва он вышел на сцену, встреченный жиденькими аплодисментами, и произнес несколько вступительных слов, из глубины зала раздался выкрик: «Шарлатан!» Ганусен «сыграл» чисто по-артистически оскорбленную невинность и пригласил на сцену своего обидчика. С ним он показывал первый номер. Надо ли говорить, что «оскорбитель» мгновенно «перевоспитался», уверовав в телепатию, и что в действительности этот человек ездил из города в город в свите Ганусена. Я это понял сразу. Но аудитория приняла все это за чистую монету, и аплодисменты стали более дружными.
Начиная с третьего номера Ганусен работал честно, с любым человеком из зала. Очень артистично, стремясь как можно эффектнее подать свою работу. Однако использование им вначале подставных лиц не могло уже потом до конца вечера изгладить во мне какого-то невольного чувства недоверия.
Мне кажется, что человек, наделенный от рождения такими способностями, как Ганусен, не имеет права быть непорядочным, морально нечестным. Это мое глубокое убеждение.
В 1933–1934 годах Ганусена приблизил к себе Гитлер, хотя Ганусен был чистокровный еврей, дед его работал старостой синагоги. Вращаясь в окружении Гитлера, шагая от успеха к успеху, Ганусен узнал слишком много того, что знать ему не следовало. Определенные круги использовали его для того, чтобы под видом «астральных откровений» дать фюреру тот или иной совет. И когда он оказался уже слишком рискованной фигурой в большой политической игре, его просто убрали. Завезли в лес и застрелили. В общем, его судьба довольно точно и подробно рассказана в романе Лиона Фейхтвангера «Братья Лаутензак»».
