Господин Чернов был свидетелем многих чудес, творимых Мессингом. Вот, например, однажды, выступая в Ставрополе, Вольф Григорьевич получил мысленное задание: выйти из зала, пройти по коридору и зайти в дверь с надписью: «Буфет». Там надо было попросить буфетчицу взвесить ему килограмм шоколадных конфет «Ласточка», причем – без денег. Для большей достоверности его сопровождали два зрителя. Весь зал напряженно ждал возвращения мэтра, и, наконец, он появился с кульком конфет и зажатой в руке сдачей. Там был ровно килограмм, а сдача потом была возвращена ничего не понимавшей буфетчице.
– Что это за деньги? Я ведь отпустила товарищу ровно столько «Ласточки», сколько он просил, а сдача ему положена с тех денег, которые он дал!
Но самое интересное даже не в том, что он смог загипнотизировать женщину, а в том, что, в отличие от обычного выступления, с ним не было индуктора и никто не держал его за руку!
Однажды в Ставрополе, родном городе Вадима Чернова, у здания горкома партии двум друзьям, молодому и пожилому, встретился Михаил Горбачев – тогда первый секретарь горкома. Журналист, хорошо знавший и уважавший Михаила Сергеевича, остановился поговорить с ним. Вольф Григорьевич деликатно отошел в сторону и присел на лавочку, чтобы не мешать разговору. Узнав от собеседника, что это сам Мессинг, Горбачев радушно пригласил и журналиста и телепата к себе в гости.
О приглашении Вадим сообщил маэстро, но тот почему-то не торопился его принимать.
– Ну посудите сами, Вольф Григорьевич, сам первый секретарь горкома, неудобно отказать такому человеку. Пойдемте!
Но никакой реакции не последовало: Мессинг, словно не слыша его, погрузился в какие-то свои раздумья. Недоумевающий журналист не стал больше уговаривать маэстро, и они, попрощавшись с Михаилом Сергеевичем, отправились в ресторан. За обедом Вадим, уже не надеясь на согласие, бросил только одну фразу:
– Да ведь это же сам хозяин города!
И тут Мессинг встрепенулся, глаза у него заблестели, и он нервно выкрикнул:
– А ты видел, что у него на голове?
Ничего такого особенного на голове у Горбачева Чернов, однако, не замечал, поэтому лишь недоуменно вздернул плечами.
И тогда, повторив вопрос, телепат заговорил как-то неразборчиво, вроде как даже путаясь в словах:
– Это сейчас он хозяин города, а потом будет… царем… Запомни мои слова – это царь, правитель… главный человек… У него ведь метка на голове…
Тут Вадим понял, о чем говорил Мессинг: у Горбачева на лбу большое родимое пятно, которое тогда было почти не видно. И как только знаменитый гость города, совсем, казалось бы, и не взглянувший на его хозяина, обнаружил эту метку? С тех пор Чернов был уверен, что у Михаила Сергеевича и впрямь большое будущее. А в гости к нему Вольф Григорьевич идти все же отказался…
Наверное, мало кто знает, что наш герой в совершенстве владел этим искусственно созданным международным языком. Александр Харьковский, ныне житель Нью-Йорка, впервые услышал о необыкновенном человеке от своего школьного учителя Хуторецкого. Учитель еще юношей, в Одессе впервые попал на концерт мага и был, как все прочие зрители, околдован и заворожен тем, что он умеет делать.
Впоследствии выяснилось, что у Харьковского и Мессинга есть общие хорошие знакомые – семейство основателя эсперанто доктора Заменгофа. Предки польских евреев Заменгофов разделили трагическую судьбу с родными Вольфа Григорьевича: они также были сожжены в концлагере Майданеке.
Однажды Зоя Михайловна, родственница семьи доктора, заболела, причем настолько серьезно, что нужна была срочная операция. Но надежды на благополучный исход тоже не было: врачи говорили, что женщина не выживет.
Услышав об этом, Мессинг решил ее спасти. Харьковский вместе со своим знаменитым другом отправились на такси в Первую Градскую больницу2, где лежала Зоя Заменгоф. Мессинг попросил оставить их наедине, и минут двадцать они беседовали. О чем? Это осталось тайной, но, выйдя из палаты, телепат обратился к врачам:
– Возьмите у Зои все анализы и выписывайте. Под мою личную ответственность.
После выписки женщина почувствовала себя значительно лучше и прожила в полном здравии еще более 30 лет.
