Многие ассоциируют длинный, нудный и неинтересный текст с еврейским сводом молитв, называемый Талмудом. Например, иногда приходится слышать: «Вот еще чего, буду я этот талмуд учить!»
Но для «лунного мальчика» никакого труда заучить этот самый Талмуд не составило, и в 6 лет он уже знал его наизусть. При такой феноменальной памяти путь у него был только один – хедер, школа (для маленьких польских евреев) при синагоге. Ну а там – не за горами учеба в специальном духовном училище для священнослужителей – иешиботе.
С точки зрения малограмотных, суеверных и набожных односельчан, да и самого Герши и его жены, такая «сногсшибательная» карьера – предел мечтаний: «И грамоте выучится, и Богу станет служить». Словом, человеком станет, да не каким-нибудь, а грамотным, образованным. Так что прошло время, и наш герой, будучи еще совсем малолеткой, закончил хедер. Учился он без особого старания, повинуясь лишь воле отца. Скрашивало унылое, наполненное зубрежкой и муштрой существование лишь одно. Иногда, когда все прочие ученики спали, он подходил к окну и смотрел на свою давнюю ночную собеседницу. Нет, он совсем не помнил своего «сомнамбулического» детства, но, видимо, какой-то уголок его мозга все же хранил память о наставлениях так хорошо к нему настроенной и всегда готовой придти на помощь Луны. Нет-нет, да и вспыхивала в голове, подобно искре, фраза: «Твой удел – совсем другой, ведь ты – не такой, как все».
Все существо будущего великого телепата противилось дальнейшей учебе во имя служения Богу. Даже само слово «иешива» отдавало чем-то застойным, неинтересным, донельзя скучным и тоскливым. А тут еще в их местечко приехал известный еврейский писатель Шолом-Алейхем. Этот добрый, искрящийся оптимизмом и любовью к своему народу человек погладил Вольфа по голове и сказал:
– О, мой маленький друг, тебя ждет большое будущее, ты станешь известным во всем мире. У тебя такие глаза, что они пронизывают насквозь, тебе надо только много трудиться, и ты добьешься невиданных успехов.
Надо было видеть, как загорелись глазенки мальчика, как он был благодарен чуткому незнакомцу-писателю, который как будто понял, что иешибот и церковная «престижная» карьера – совсем не его удел! Он уж совсем было уверился, что мнение Шолом-Алейхема разделяют и родители, тем более что взрослые о чем-то долго совещались в крошечной комнатушке, однако радость Вольфа была преждевременной.
– Даже и не думай ни о чем другом! Отправишься в иешибот – и точка! А не захочешь по-хорошему, розги проводят тебя, или забыл, что это такое?! – гремел глава семейства.
Как старший сын ни плакал, ни умолял отца смилостивиться, тот был непреклонен. Наконец Герши, очевидно под влиянием более мягкой и дипломатичной жены, сменил тактику:
– Ну подумай, сынок, вас в семье уже трое ртов, я не в состоянии прокормить тебя и твоих братьев, да и мать стала прихварывать. Ты у нас умный, все прекрасно запоминаешь, к тому же и наш раввин тебя хвалит. Где еще ты сможешь выучиться, получить образование? Мы надеемся на тебя! Разве ты не хочешь, чтобы твои папа, мама и двое братишек гордились тобой? – при последних словах, к вящему удивлению старшего отпрыска, отец даже пустил слезу.
– Да ты разве не помнишь, папа, как дядя писатель Шолом-Алейхем хвалил меня? Он же сказал, что я стану великим человеком!
– Вот именно, сынок, вот именно! – даже обрадовался Герши. – Ты станешь великим как раз в служении Богу! Он имел в виду это, так что перестань упрямиться и отправляйся в училище!
Последующие два-три дня Вольф пребывал в смятении: ведь ему уже больше десяти лет, он взрослый! И как же поступить? С одной стороны, жаль расстраивать отца и безропотную, кроткую матушку. Он соглашался с тем, что одним ртом в бедном семействе станет меньше, – все же им будет облегчение! Но с другой…
Мальчик уже и сам, пусть смутно, но чувствовал, что наделен особым даром, который никак не укладывается в прокрустово ложе служения церкви. И вскоре его сомнениям пришел конец. А дело было так.
Однажды темным, безлунным вечером отец послал старшего сына к колодцу за водой. Такое поручение нисколько не удивило: ведь носить воду было, как правило, его обязанностью. Иногда мальчика «для компании» сопровождали братья, но на сей раз Герши категорически воспротивился: нечего, мол, отвлекать других от дела, сам уже не маленький.
