Упав в быстрый поток, вожак погрузился метра на три, завис в толще воды, а затем, судорожно дернув лапами и резко изогнувшись всем телом, перевернулся через голову… В то же мгновение волк словно бы растворился! Вместо матерого зверя в воде суматошно заплескалось странное, несуразное существо, лишь отдаленно напоминавшее рыбу. Но вот, с трудом выровнявшись в потоке, это подобие рыбы энергично заработало тремя костистыми плавниками, забило широким плоским хвостом и, медленно набирая скорость, двинулось против течения.
«Долго мне в этом облике не продержаться! — огорченно подумал вожак, напряженно вглядываясь в быстротекущую воду. — Значит, надо постараться убраться отсюда как можно дальше!»
Спустя полчаса в трех километрах от места падения вожака в реку, на берег, заросший лозняком, выбрался качающийся от усталости мужчина. Он не стеснялся своей наготы, словно она была для него привычна, по его правому бедру тянулся свежий шрам от совсем недавней раны. Уверенно проскользнув между густых кустов, мужчина углубился в светлый сосновый лес. Он спокойно шел между высоченных, медно-красных стволов, направляясь на юг, в сторону далеких, отсвечивающих снежными вершинами гор.
Закат застал его в лесной чаще. По походке мужчины нельзя было сказать, что дневной путь сильно его утомил. Двигался он все так же легко, свободно, совершенно бесшумно, и лесное зверье не разбегалось при его появлении. Зайцы, белки, еноты, другая лесная мелочь только настораживались при его появлении, но, убедившись, что человек не охотится, продолжали заниматься своими делами.
Миновав узкую тропу, натоптанную неизвестно кем, мужчина остановился, поднял лицо и… принюхался. Затем, посмотрев направо, он задумчиво произнес:
— Жилье… одинокое… дыму от роду часа два… Значит, ужин почти готов… Посмотрим!
Он повернул на учуянный запах и зашагал все тем же быстрым, бесшумным шагом. Спустя несколько минут он вышел на опушку небольшой поляны, посреди которой стоял дом, срубленный из толстых бревен. Три нижних окна дома, смотревших на обнаженного путника, были слабо освещены, и в них порой мелькала тень человека… женщины. Мужчина несколько минут наблюдал за домом, а потом тихо отошел в глубь леса. Там он постоял несколько минут неподвижно, словно о чем-то раздумывая, и вдруг, высоко подпрыгнув, перевернулся через голову. В воздухе его фигура расплылась, превратилась в некое просвечивающее облако или переливающийся сгусток разогретого воздуха, и в следующее мгновение на месте исчезнувшего человека появился матерый волк. Никаких ран на его теле уже не было, но хищник выглядел очень усталым. Он направился к большой куче валежника и осторожно, не потревожив ни одного сучка, заполз под нее.
Свернувшись на подстилке из мха, он неразборчиво пробормотал: «Подождем…» — и тут же заснул. Сон его был очень беспокоен, несколько раз он неожиданно открывал глаза и озирался, а однажды с его губ слетела едва понятная странная фраза:
— Как же так? Как же могло все так измениться? И так быстро измениться!
Лето было в самом зените. Солнце, похожее на стершуюся золотую монетку, висело в бледно-голубом, выцветшем небе и нещадно жгло замерший в полудреме стольный княжий город Край. Жаркая тишина навалилась на соломенные крыши бедных окраинных слобод, на немощеные улицы верхнего города, на свинцовые кровли высокой темно-серой громады княжеского замка. Летний полдень — не время для работы.
В слободе горшечников, под плетнем, отгородившим от пыльной дороги небольшую избу с единственным крошечным окошком, выходящим на пустой двор, в чахлой, измученной зноем травке копошился небольшой, лет семи, мальчуган. Одет он был только в коротенькие порточки, голое худенькое тельце паренька загорело до черноты, и этот загар еще больше подчеркивался белой, выгоревшей копной волос, подстриженных «под горшок». Его огромные голубые глаза были распахнуты в мир со жгучим интересом детства и в то же время выдавали некий горький опыт. Мальчишка поймал жука и внимательно его рассматривал.
Когда он, оторвавшись наконец от жука, поднял голову, его открытый взгляд встретился с горящими зеленым светом волчьими глазами. Зверь с широкой белой полосой на шее, прочно расставив лапы, стоял в двух шагах от ребенка и внимательно разглядывал его лицо. Мальчик не испугался, а словно бы оцепенел. Несколько секунд паренек и огромный зверь, не мигая, рассматривали друг друга, а затем волк чуть приспустил нижнюю губу, показав острый желтоватый клык, и хрипло, нечленораздельно произнес:
