Саенко изобразил на своей выразительной физиономии максимальную степень обиды, на какую был способен, и произнес с необыкновенным достоинством:
– С вашей стороны, любезная Аграфена Никитична, необыкновенная для меня обида такие ваши подозрения. Неужели же я не доказал вам своего отношения? Дозвольте хотя бы взойти нам в дом, чтобы всякими разговорами на улице на ваше честное имя мораль не наводить, а там уж я все как есть вам объясню и растолкую в подробностях.
Аграфена Никитична суровости из взгляда не убрала, но посторонилась, пропуская гостей в дом, чтобы не давать пищи для размышлений любопытным соседям.
В домике у нее царила та несколько нарочитая чистота и тот немного чрезмерный порядок, какой зачастую заводят у себя сдобные нестарые вдовы. Всякое место, свободное от вышитых разноцветным узором рушников, было непременно застелено кружевными салфеточками. Несравненную, с блестящими шарами, кровать украшало такое количество подушек, что верхняя едва ли не упиралась в потолок.
Не давая хозяйке времени собраться с мыслями для новых обвинений, Саенко начал первым:
– Дозвольте вас познакомить, Аграфена Никитична, с Варварой Андреевной. Я у ихнего батюшки до самой до германской кучером служил, а теперь вот свиделись. А насчет того, что вы есть одинокая вдовица, так это, может быть, и ненадолго и на ту тему нам с вами от Варвары Андреевны большая помощь выйти может, только дело тут секретное.
Аграфена Никитична, вполне однозначно воспринявшая намек относительно прекращения своего вдовства, как стояла, так и села, благо подвернулся вовремя достаточно устойчивый табурет. Хлопая длинными белесыми ресницами, она растерянно переводила глаза то на бравого кавалера, то на его подозрительную знакомую, но в конце концов поборола как ревнивое недовольство, так и женское обязательное любопытство и решила полностью довериться своему Пантелею Григорьевичу.
– Вы, Аграфена Никитична, малость обождите, – продолжал Саенко ковать железо, – нам с Варварой Андреевной надобно одно важное дело обсудить. – С этими словами он затолкнул Варю в чуланчик, который со вчерашнего времени официально снимал у любвеобильной вдовушки.
Аграфена Никитична в полной растерянности осталась сидеть на табурете, раздумывая, не напрасно ли она в очередной раз поверила мужчине. Тем временем Саенко, притворив дверь чулана, горячим шепотом обрисовал Варе ситуацию:
– Из депо, считай, только один выход – в Ольховую Балку. Увозят туда под утро, человек по двадцать… Да что я вам рассказываю – вы небось все это лучше меня знаете. Так что надо его сегодня же ночью вызволять. У меня еще одна форма красноармейская припрятана, вам нужно надеть. Одному-то мне они не поверят, за арестованным всегда по двое посылают, а вам после сегодняшнего в своем виде ходить никак нельзя. Волосы у вас недлинные, под шапкой спрячете, сойдете за солдатика молоденького. Главное, помалкивайте, чтобы голосом себя не выдать, я уж сам как-нибудь постараюсь договориться. Одно только худо, – Саенко горестно вздохнул, – документ бы найти какой-нито, без документа трудно будет… Да что ж сделаешь, коли нету!
– Есть, – коротко ответила Варя и выложила перед Саенко чистый бланк с круглой страшной печатью «ГубЧК».
Саенко посмотрел на бумагу со смешанным выражением испуга и уважения и перевел взгляд на Варю:
– Ну, Варвара Андреевна, теперь-то что! Теперь мы запросто братца вашего вызволим!
Через полчаса Аграфена Никитична в совершенном изумлении увидела, как из чулана вышли с самым решительным видом бравый кавалер Пантелей Григорьевич и с ним небольшого роста худенький красноармеец с нежным девичьим румянцем во всю щеку.
– Свят, свят, – перекрестилась беззащитная вдовица при виде такого безобразия, но Саенко подмигнул ей и сказал:
– Ожидайте вскорости, Аграфена Никитична, с самыми лучшими для вас известиями!
Аграфена Никитична снова без сил опустилась на табурет и стала ждать.
А Саенко, выйдя на улицу и оглядевшись по сторонам, подошел почему-то к поленнице. Там, раздвинув поленья, он вытащил две трехлинейные винтовки Мосина. Одну протянул своему юному напарнику, и двое вооруженных красноармейцев направились в сторону депо.
