Базиль налил ей немного виноградной водки и печально улыбнулся.
— Эту историю я слышал, но не от твоей матери. Клер, кроме этой мерзкой эпопеи с помолвкой есть еще кое-что… Может, расскажешь мне про парня, которого ты пригласила в мой дом и у которого такие плохие манеры? И это еще мягко сказано… Ты можешь мне доверять. Я умею молчать, когда надо!
Клер подняла голову. Непослушная прядь волос упала ей на лицо. Она вдруг преисполнилась уверенности, что Базиль может помочь Жану, хотя бы из чувства справедливости.
— Ты был прав, это Жан Дюмон, и он сбежал из колонии в Ла-Куронн. Он, голодный, прятался в твоем сарае, пока по округе рыскали жандармы. Сперва я испугалась, а потом поняла, что он не причинит мне вреда.
Рассказывая, Клер все больше воодушевлялась, и столько сопереживания, столько страсти было в ее речах! Базиль, который следил за этой метаморфозой, все понял. Так красноречиво и пылко защищать беглого преступника может только женщина, которая любит.
— Он убил надсмотрщика, обезумев от гнева и горя! Его младший брат умер после стольких ужасных мучений! Базиль, неужели и ты ставишь это ему в вину? Если его схватят и отправят в Кайенну, он там умрет. А ведь истинный преступник — это надсмотрщик Дорле, и еще нужда!
Гуманистические воззрения Базиля Дрюжона, во времена Парижской коммуны возводившего на улицах баррикады, моментально взяли верх. Рассказ Клер, простой, но берущий за душу, раскрыл перед ним истинную природу ее души. Слушая девушку, он осознал, насколько она умна и начитана, и способна без ложной стыдливости говорить о пороках и даже извращениях.
— Из тебя получился бы хороший адвокат! Но что мне сразу бросилось в глаза — что ты по уши влюблена в этого парня, — сказал он.
Это был не вопрос, а утверждение. Клер утвердительно кивнула.
— Попали вы в переделку… Если твой Жан не уедет как можно скорее за границу, его точно поймают. По закону такого, как он, юного колониста какой-нибудь порядочный и уважаемый всеми ремесленник может взять в ученики, так сказать, на поруки. И твой отец мог бы… Беда в том, что это касается только осужденных за воровство. Те же, кому вменяется убийство, не имеют ни единого шанса на нормальную жизнь во Франции. Его схватят рано или поздно. Ты уверена, что он говорит правду? Жан мог придумать слезливую историю, чтобы ты ему помогла!
Клер долго смотрела на Базиля, а потом сказала:
— Он плакал, как ребенок, спрятав лицо на моих коленях… И когда рассказывал про Люсьена, брата, его голос дрожал. О нет, Жан не врал!
— Ну ладно, ладно, — оборвал ее внезапно побледневший Базиль. — Думаю, ты интуитивно отличила бы правду от лжи. На своем веку я повидал мерзавцев, которые измываются над детьми, за которых некому заступиться! И кара их настигает редко. Я тоже однажды хотел убить, стереть с лица земли чудовище, злоупотреблявшее своей властью, но не смог. Не хватило духу! Но рано или поздно и они бывают наказаны… Надо только уметь ждать!
Клер могла бы поклясться, что речь идет об Эдуаре Жиро, но ее слишком занимали собственные проблемы и судьба Жана, и она не стала расспрашивать Базиля.
— Что ты посоветуешь? — умоляюще воззрилась она на него.
— Слушай свое сердце, Клеретт! Если ты любишь этого парня, не будет между вами преград… Дверь моего дома для него всегда открыта, если понадобится помощь. А ты держись подальше от Фредерика! Твой отец обязательно найдет способ разорвать помолвку. Со своей стороны — тяни время, проси еще немного подождать.
— Папа говорит, что на кону его честь, Базиль! А если из-за меня он лишится мельницы?
— Чтоб я больше этого не слышал! — громыхнул Базиль. — Клер, ты не должна жертвовать собой ради чьих-то давно устаревших убеждений!
Разговор наверняка на этом бы не кончился, но в дверь постучали. Базиль выглянул в окно.
— Жандармы! Уходи через пристройку, Клер! — тихо сказал он. — Если они застанут тебя тут, могут что-то заподозрить! Беги же!
Пригнувшись, девушка добралась до двери, ведущей в сарай. Пес ни разу не подал голос. Она поблагодарила его лаской.
— Идем, мой славный Соважон! Надо предупредить Жана!
