— Скажи, он же не умрет? Я знаю, он спустился в «дыру». Но он же выйдет, скажи?
Клер поцеловала мальчика в лоб.
— Фолле умер, мой хороший. Умер геройски! Мы никогда не забудем, что он для нас сделал — спас Николя! Мне очень грустно, и папе тоже. А мы с тобой будем часто о нем молиться, о нашем Фолле…
Для ребенка это было первое такое близкое столкновение со смертью. Он всхлипнул, в недоумении широко открыл глазенки. В это мгновение вошел Базиль с Фостин. Девочка сразу потянулась к своему товарищу по играм, пробормотала радостно:
— Матё!
— Мне нужно во двор! — сказала Клер. — Покажи Фостин книжку с картинками! Я приду, как только смогу. Базиль побудет с вами.
Старик поморщился. Он крайне нуждался в отдыхе, но пообещал присмотреть за детьми.
Во дворе доктор Мерсье разговаривал с Коленом. Констатировав смерть Фолле, он осмотрел Николя и теперь сообщал бумажных дел мастеру свои выводы.
— У вашего сына ушибы, ничего страшного. Он легко отделался! Упасть с такой высоты! Этой ночью нужно за ним присматривать. Если мальчика стошнит, значит, возможен перелом черепа. Следите, чтобы лежал спокойно. Я оставил вашей жене настойку опия.
Клер поднялась навестить Этьенетту с сыном. Та сидела возле большой кровати. Николя уже уснул.
— Я его раздела и вытерла насухо, — сказала молодая мать. — Он весь дрожал! И колени сбиты в кровь. Подумать только! Я могла приехать, а он лежит там, в «дыре», мертвый! И все эта Раймонда виновата! Ее надо уволить! Она не уследила!
Бывшую служанку перекосило от злости. В своем костюме-двойке с белым воротничком, выпущенным поверх выреза жакета, с золотыми сережками, оттеняющими белизну кожи, Этьенетта ставила окончательную точку на своем прошлом прислуги.
Она рассчитывала воспользоваться своим теперешним влиянием и убедить мужа и Клер прогнать наконец эту красивую белокурую девчонку, чьих чар она так опасалась.
— Следует сегодня же выставить ее за порог! — сказала она.
— Об этом поговорим позже, — твердо отвечала Клер. — Я сама не своя. Не могу поверить, что наш славный, верный Фолле погиб! Твой сын жив-здоров, разве не это главное?
Этьенетта передернула плечами.
— Колен сделает по-моему! — заявила она.
Клер вышла. На душе у нее скребли кошки. В малейшем ее движении, жесте читалась бесконечная печаль. Как и во время судебного слушания, она находилась в измененном состоянии сознания, глаза застилали слезы, которым, казалось, не будет конца. Она даже не утирала их. Доктор Мерсье кивнул ей, но Клер не ответила.
Через час тело Фолле покоилось в маленькой комнате, смежной с перетирочным цехом. Колен сам освободил стол, на который обычно складывали формы.
— Здесь, на мельнице, был его настоящий дом, где он работал вместе с нами! Так что ночное бдение — за мной, — сказал дочери Колен. — Нужно уведомить его родителей, они живут в местечке Дирак. Дорога туда неблизкая!
Молодая женщина понимала, какой именно услуги ждет от нее отец, однако у нее не было сил ехать в Дирак ни в коляске, ни верхом.
— Папа, съезжу туда на рассвете. Что это изменит? Бедные мсье и мадам Сан-Суси все равно узнают! А я еле стою на ногах.
Леон вызвался съездить в Дирак на велосипеде. Со смущенным видом он мял в руках свой картуз.
— Я съезжу, вы только скажите!
Через минуту он укатил, радуясь, что сделает хоть что-то полезное. Колен притянул дочку к себе.
— Мы все будем скучать по нашему Фолле! А ведь он был вдобавок моим лучшим формовщиком! И руки имел золотые.
Клер устало кивнула и побрела к дому. Переходя через двор, она увидела возле конюшни Виктора Надо. Он бросился к ней. Они не виделись недели три, и вот он стоит в метре от нее и улыбается, но взгляд у него встревоженный. Она успела забыть, сколько от него исходит доброты и сердечности.
— Клер, извините за вторжение, но я пришел спросить, что случилось. Я встревожился, когда мимо моих окон сначала пробежал ваш маленький брат, один, без сопровождения, потом дважды проехал юноша на велосипеде, потом — доктор.
Я испугался, решил, что кто-то заболел…
— Хуже! Фолле захлебнулся, спасая младшего из мальчиков, Николя. Славный, славный Фолле! Это так несправедливо!
