— Нам надо идти, святой отец, лучше бы нам вернуться в деревню дотемна. — Напомнил сгорбившийся старик, что до этого времени всё больше помалкивал, прислушивался, да беспокойно осматривался по сторонам, стоя на пороге.
— Мы ещё вернёмся, ведьма! — Радостно сообщил священник, щедро окропил всё в помещении святой водой, в том числе и саму его хозяйку, и яростно блеснул в сумерках избы своими фанатичными глазищами. — И тогда уже предадим праведному огню и тебя саму, и твоё проклятое жилище, и бесовских животных коими ты управляешь.
Бабка тяжело вздохнула, но в очередной раз не стала отказываться от ведьмовского клейма.
Священник тем временем перекрестил избу напоследок и удалился горделивой походкой высшего существа. Его спутники, молча, последовали за ним.
— Больше мне таких гостей не намывай, хотя лучше быть предупреждённой заранее, а не застанной врасплох. — Прошамкала бабка на вернувшуюся после ухода гостей кошку. Но та её слова проигнорировала, прошествовала мимо и взобралась на тёплую печь.
Меня Травка из подпола достала не сразу. Вначале попыталась немного прибраться, но быстро оставила это занятие и беспорядок, учинённый святым отцом, остался по большей части нетронутым.
— Ушли, наконец-то. — Прошептала она, когда доставала меня, примерно по прошествии часа с тех пор как было сказано последнее слово святого отца. Я точно не знаю, что именно она тогда имела в виду, возможно, то, что они ушли не сразу, а ещё какое-то время следили за нашим домом, желая подловить на каком-то богопротивном деле «ведьму», а может и нечто другое….
Травка перепеленала меня, ведь, несмотря на то, что я был умным не по годам, проситься по нужде я пока так и не научился.
— Я таки и не думала, что они оставят нас в покое, хотя и очень на это надеялась. — По-прежнему бормотала моя старушка.
Покончив со мной, она обессилено опустилась на лавку рядом с моей люлькой, оглядела наведённый святым отцом беспорядок и безнадёжно произнесла.
— Много лет я прожила в этой глуши, пока в здешних местах не появился этот старый маразматик в сутане и не стал портить моё и без того не скучное существование. Сколько уже раз он грозился сжечь меня на костре. Фанатичный тупица! Я могла бы не думать об этом, ведь жизнь моя не вечна. Но теперь я не одна, теперь со мной ты, Волчонок, а это ко многому обязывает. — Она тяжело вздохнула, поскребла на грязной юбке какое-то пятнышко не менее грязным ногтём. Потом посмотрела на меня, ещё раз окинула печальным взглядом своё многолетнее логово и, поднявшись, принялась слаживать свои, да и мои тоже, вещи, в общем, всё то, что представляло для неё хоть маломальскую ценность и могло пригодиться нам на новом месте больше остального, в корзины и берестяные короба.
Я поглядывал за ней своими доверчивыми детскими глазёнками, кажется, догадываясь о том, что именно она собиралась предпринять. Она не стала долго томить меня ожиданием, и тем самым только лишний раз подтвердила мои догадки.
— Мы уйдём отсюда в новые места, Волчонок. Пока не сошёл снег, и они не пришли жечь всех нас на костре. Меня, тебя, Волчонок, нашу кормилицу Зорюшку, Чёрную Кошку и безмозглых наседок с петухом. Они ведь не успокоятся, пока не уничтожат нас всех. Меня и всех моих сестёр, эти поборники добра на земле, волки в овечьей шкуре. Что они могут знать о Боге и дьяволе, если сами жгут невинный люд и зверьё в огне? Мои сестры меня не покинут. Да и твои братья и сёстры, думаю, тоже.
Я улыбнулся. Она несколько безумна, моя бабка. Вы не находите? Мне и самому так иногда кажется, но вообще-то она добрая и к тому же, моя единственная, пусть и не кровная, родня, кто полностью не отказался от меня. А в том возрасте, в котором я сейчас находился, она была и моим единственным другом, независимо от того разумна она была или безумна. Ну, если не брать в расчёт, конечно, кошку с коровой с пятью курицами и петухом.
Бабка Травка вытащила приставленную к дальней стене волокушу на свет божий, приторочила это хозяйство к жалостливо ревущей бурёнке, что в перерывах между тоскливым мычанием вяло пережёвывала свою жвачку, уложила сверху наш нехитрый скарб и меня в том числе. Клетку с курами прикрыла драным тулупом, меня тоже накрыла какой-то тряпицей. Затем привязала позади волокуши по нижнему краю несколько еловых лапок. Чтобы сбить преследование со следа, если оно вообще будет это преследование и если его удастся обмануть таким элементарным способом, сразу догадался я.
