А вот теперь Хоро все перевернула с ног на голову. То, что долг действительно был лишь притворством с его стороны, она использовала против него же.
Единственное слово вертелось у него в голове.
Несправедливо. Хоро вела себя просто несправедливо.
- Раз так, я просто верну тебе деньги и отправлюсь на север. Интересно, как там поживают Паро и Миури?
Хоро отвернулась, постаравшись вздохнуть так, чтобы Лоуренс услышал.
Лоуренс, лишившись дара речи, с кислым видом смотрел на сидящую рядом с ним девушку-волчицу и лихорадочно пытался придумать, что бы ответить.
Ему казалось, что если он потребует, чтобы Хоро заплатила ему немедленно и затем отправилась своим путем, она именно так и сделает, – и этого как раз он не хотел. Тут ему пришлось бы взмолиться о пощаде.
Да, решительно ничего очаровательного в Хоро не было.
Лоуренс неотрывно смотрел на нее, лихорадочно пытаясь найти достойный ответ; Хоро же упорно глядела в сторону.
Шло время.
- ...Мы не определили срок уплаты. Я согласен получить долг, когда мы приедем на север. Тебя это устроит?
Какая-то часть Лоуренса все еще упрямилась. Он просто-напросто не мог допустить, чтобы эта нахальная девушка-волчица заполучила все в точности так, как хочет. Эта фраза была его последней уступкой.
Хоро явно все поняла. Медленно повернув к нему голову, она довольно улыбнулась.
- Думается мне, я смогу заплатить тебе к тому времени, когда мы приедем на север, - произнесла она, придвигаясь ближе к Лоуренсу. – И я намереваюсь заплатить с избытком, а это значит, чем больше ты вложишь, тем выше будет твоя прибыль. Так ты мне купишь, да?
Хоро подняла голову и посмотрела Лоуренсу глаза в глаза.
Прекрасные карие с красноватым отливом глаза.
- Ты имеешь в виду масло?
- Да. Пусть это будет частью моего долга, но, пожалуйста, купи, а?
Просьба казалась на удивление разумной, и достойное возражение Лоуренсу в голову не шло.
Все, что он мог, - обреченно свесить голову набок.
- Благодарю, - сказала Хоро и потерлась о его руку, словно кошка, просящая ласки; ощущение вовсе не было неприятным.
Он знал, что именно этого Хоро и хотела; чувство одиночества было неотъемлемой частью его долгого непрерывного скитания как бродячего торговца.
- Но ты действительно его изрядно прижал, да? – спросила Хоро, приклонившись к Лоуренсу и вновь занявшись хвостом.
Эта волчица прекрасно чувствовала ложь, так что Лоуренс не раздумывая ответил правду:
- Скорее, он сам поставил себя в такое положение, когда я просто не мог его не прижать.
Доход с перепродажи военного снаряжения, правда, был не очень велик. Прибыльнее было бы закупать материалы, изготавливать из них оружие и доспехи и затем продавать. Ну а если торговля заключалась лишь в том, чтобы отвезти большое количество оружия туда, где на него всегда есть спрос, особо большой разницы в цене не выторгуешь.
Ради этого небольшого, но верного дохода Лоуренс и направлялся в Рубинхейген.
- И сколько ты получишь?
- Зачем тебе это?
Хоро, по-прежнему приклоняясь к Лоуренсу, кинула на него быстрый взгляд и тут же отвернулась.
Тогда Лоуренс, как ему показалось, понял.
Хоро, хоть и выжала из него согласие купить ей масло, все же беспокоилась о его доходах.
- Что? Я всего лишь хотела подоить немного бродячего торговца, который едва сводит концы с концами. Только и всего.
В ответ на эту ядовитую реплику Лоуренс лишь легонько щелкнул Хоро по голове.
- Оружие в Рубинхейгене продается лучше всего, но его туда и везут многие. Из-за этого цена падает, и очень уж высокую прибыль я не получу.
- Но ты так много купил, все же на этом выиграешь, да?
Строго говоря, повозка была заполнена не доверху, но весьма прилично. Выглядел товар внушительно и весил немало. Прибыль и ожидалась небольшой, но лишь по сравнению с вложенной Лоуренсом суммой денег. То, что Лоуренс получил вдвое больше товара, чем мог реально позволить себе купить, лишь добавляло к его радости. Как гласит поговорка, «даже капля поднимает уровень воды в море», и прибыль Лоуренса должна была уступить лишь его прибыли от сделки с перцем.
По правде сказать, дохода должно было бы хватить на покупку большего количества яблок, чем вместила бы повозка, что уж говорить о масле; но если Лоуренс заикнется об этом Хоро – кто знает, чего она от него потребует; поэтому он придержал язык.
