Ив, смеявшаяся так звонко и громко, что у нее тряслись плечи, как у дикого зверя, сказала, что устала от смеха, и перешла из кареты в повозку с вещами. Солнце светило очень тепло, и царило полное безветрие – скорее всего, она просто решила подремать.
А может, у нее от этой истории живот разболелся.
Ясно, что к тому глупому мужчине у нее были некие чувства.
Быть может, слова «немыслимый тип» она использовала, чтобы самой подумать над этим – поглодать ту кость, в ее собственном смысле.
Хозяйка сидела на своем сиденье, обмахивая лицо. Возможно, разговор опьянил ее не меньше, чем вино. История Дианы была о том, что, хотя те двое на вид казались неразделимой парочкой, недостаток честности друг перед другом привел к тому, что некто третий, по сути, вызвал мужчину на поединок.
Когда те двое встретились с нами, нам показалось, что они уже давно вместе, но, по-видимому, та волчица оказалась глупее, чем я предполагал. Иначе стала бы она изображать нерешительную овечку, когда нападают волки?
Так или иначе, тот мужчина, вызванный на поединок, носился по городу, отчаянно стараясь победить, при этом он и она действовали вразнобой, что вызвало в городе совершенно ненужную суматоху.
В конце концов они сумели довериться друг другу и вместе победили в том поединке, или что-то вроде. Мне было жаль того, который проиграл, однако в первую очередь я о нем думал: что посеешь, то и пожнешь. Впрочем, радует то, что в мире есть еще глупцы, которые не могут пройти мимо женщины, попавшей в беду. Похоже, он уже залечил свое разбитое сердце и жил счастливо.
Несмотря на свой возраст – это относится и к прошлой беседе, – обитательницы кареты проявляли неподдельный интерес к тем частям, которые казались слаще, чем даже девичьи мечты.
Я предпочитаю пищу поострее, поэтому у меня уши чесались просто от того, что я слушал их разговоры. Но если хозяйке это доставляет удовольствие, то и ладно.
Так размышляя, я свободно лежал на полу.
Хозяйка, пьяная от вина и беседы, обдувала грудь собственным одеянием.
Деревянный ставень окна был открыт, и в карету задувал свежий ветерок.
Стояла тишина, нарушаемая лишь стуком колес.
– Да уж, воистину это что-то.
– О? – переспросила хозяйка, поспешно отведя руку от ворота. Должно быть, она приняла эти слова за упрек в неприличном поведении.
– Те двое, я имею в виду, – и Диана улыбнулась.
– А… – хозяйка тоже улыбнулась с явным облегчением и добавила: – Это верно.
– Но я действительно немного завидую…
– Правда?
Должно быть, вино серьезно подействовало на хозяйку: у нее заметно развязался язык.
Диана, сочтя это хорошей возможностью, продолжила:
– Думаю, ты тоже можешь найти себе не одну хорошую партию. Уверена, там немало людей лезут в твои дела, пытаясь сводничать?
Подумав немного, хозяйка натянуто улыбнулась.
– И?
Диана спрашивала не потому, что ей было интересно. Сама она в это время наливала в свой бокал вино из оставленного Ив бочонка.
Но, быть может, это как раз придало вопросу нужный вкус.
Хозяйка откинулась на спинку сиденья, запрокинув голову и прищурившись, словно ей было немного жарко, и немного подумала.
– Все они были немного не такие.
Конечно, хозяйка сейчас была слишком расслаблена.
Однако все равно ее ответ меня удивил.
Я был уверен, что она просто отмахнется от этой темы.
– Тогда… можем мы поговорить о нем?
При этом вопросе хозяйка опустила голову. Мой взгляд встретился с ее, и я увидел, что уголки ее губ изогнулись в слабой улыбке.
– Не о господине Лоуренсе?
И она снова откинулась на спинку. Хотя хозяйка была в очень хороших отношениях с горожанами, все же она оставалась «неместной». Более того, она всегда была в церкви – всегда в стороне от общества. Чтобы она пила вино и утрачивала бдительность – такого просто не случалось. Обычно она всегда оставалась настороже и не позволяла никому с собой сближаться.
Я был единственным, кто вслух высказывал свое неудовольствие, когда она вела себя глупо; а когда с ней случалось что-то радостное, я был первым, кому она рассказывала.
Поэтому моя уверенность небезосновательна.
– Значит, это в самом деле он?
Диана попала точно в цель.
