– Пусть ее отведут к остальным освобожденным и окажут помощь, и чтоб никто ни-ни!
– Конечно. Все исполню.
К Иветте я добралась через четверть часа. Эффект валькирии уже кончился, выветрился, так сказать. Она снова была собой. Что ж, для первого раза просто удивительно хорошо. Она улыбнулась мне, оборотням, и тут же отпрянула, воскликнув:
– Ты что, с ума сошла?
– А что?
– Разгуливаешь с ножом в плече!
– Что? Ой, и правда. Я и забыла совсем!
– Ничего себе – забыла она! – возмущенно фыркнула Иветта. – А ну марш из дома, пусть тебе помощь окажут. Я сейчас тоже к тебе пойду. Нож пока не вынимай, а то кровотечение откроется. Крис, а ты куда смотрел, а?
Мой телохранитель смущенно потупился. Да и что он мог сказать? Лишь кивнуть, и уже обращаясь ко мне:
– Я провожу тебя, – а когда отошли, участливо поинтересовался, – Больно?
– Нет, только когда смеюсь, – усмехнулась я, вспомнив известный анекдот. Черт побери, и правда стало больно! Гадость какая! Адреналин, выплескивавшийся во время битвы в немереных количествах, пошел на спад. Причем активно, поэтому стали ощущаться такие радости жизни, как боль, усталость… так, глядишь, и угрызения совести проснуться.
Но пока голова у меня все еще болела о другом. Замедлив наш с Крисом резвый путь к выходу, я сказала ему:
– Мы не можем так просто уйти! Нужно замести следы. Это же ужас! Оставим все, как есть, и завтра, да уже сегодня, здесь будет туева хуча ментов! Будет искать банду маньяков-убийц!
– Не беспокойся, все следы заметут в лучшем виде, – успокаивал меня Крис, продолжая подталкивать к выходу.
– Как такое можно скрыть? – я всегда была подозрительной, и не собиралась отступать.
– Огонь скроет все.
– Тут должен быть настоящий огненный котел!
– Так и будет. Андре уже обещал посодействовать магией. Она усилит пламя и оградит от него соседние дома. Она же поможет не заметить пожара, пока все улики не будут скрыты.
Андре… да, надо бы пойти к нему. Он столько сделал, и ему еще столько нужно сделать… Я уже сама резво шла к выходу. Только плечо разболелось сильнее, будто к нему пудовую гирю привязали. Хотелось вытащить мешающий нож. Как же хочется…
Когда я увидела Андре, в глазах у меня уже двоилось. Хорошо Крис меня поддерживал, иначе я бы непременно предприняла попытку пройти между ними. А так мой телохранитель вежливо притормозил меня за шаг до Андре.
Сам Андре (насколько я могла судить своим раздваивающимся зрением) выглядел бодрячком. Правда руки, кажется, чуть дрожали… Да долго рассматривать мне его не пришлось, так как Андре кинулся ко мне и попытался обнять, но Крис остановил его, сказав:
– Осторожнее! Она ранена – не видишь?
Маг тут же увидел причину. У него вырвалось:
– О, боже! Как ты до сих пор ходишь?
– Ну, мне же не ногу оторвало!
– Тебя совершенно нельзя пускать в битву! Совсем себя не бережешь!
– Задача воина – уничтожить врага, а не забота о собственной заднице, – буркнула я.
– Но после битвы надо позаботиться и о себе, – ответила Иветта. Оказывается, она успела подойти к нам. Она сказала Андре, – Мы там уже закончили. Теперь твоя очередь.
– Да, сейчас, но…
– Не волнуйся, я позабочусь о Лео. Мы все позаботимся.
Андре еще раз окинул взором нашу живописную компанию, сказал "хорошо" и удалился.
А меня повели, так сказать, в кустики. Точнее разложили натравке в укромном уголке и занялись моим лечением. Я не рыпалась, этот нож меня уже и правда достал. Хотелось поскорее от него избавиться.
С меня содрали то, что еще оставалось от рубашки, так что я осталась в белье типа лифчик. Надо мной склонились Иветта, Крис и Инга, оттеснив всех остальных. Раненых и так было достаточно, и им всем требовалась помощь.
Я чувствовала, как чуткие пальцы Иветты осторожно ощупывают рану, потом ладони ложатся вокруг ножа, и сразу же ее сила начинает течь в мое тело, успокаивая, обезболивая. Все стало как в тумане, приятном тумане. Я слышала, как Иветта сказала Крису:
– Давай!
И он резко выдернул нож. Тотчас показалась кровь, но гораздо меньше, чем положено. Где-то далеко проскользнула мысль, что из-за новой силы Иветта стала еще лучшим целителем. Почти одновременно с этим я почувствовала прикосновение губ к ране. Она зализывала ее быстрыми движениями языка, так что кровь почти сразу остановилась, и рана стала заживать. Быстро, не оставляя и следа.
