Они устроились у окна, хотя в их распоряжении был весь зал. Все столики пустовали, за исключением одного, за которым одиноко сидел опечаленный мужчина, сжимавший в руках бокал лимонного сока с содовой водой. К ним подошел официант. Хелена, даже не удосужившись выяснить желания Мод, сделала заказ за двоих: два сандвича с кресс-салатом, две тарелки рокет-салата под майонезом, два пирожных и две чашки чая с молоком и сахаром.
Официант нервно заморгал.
— Простите, леди, — оправдывающимся тоном заговорил он, — но прежде покажите ваши талоны.
Вздохнув, Хелена достала из кошелька продовольственную книжку и выдрала из нее оставшиеся два талона.
— Вот, держите, — сказала она. — Это все, что у меня есть с собой. — Мод, следуя ее примеру, быстро достала свои талоны.
— Простите, леди, — повторил официант. — На эти талоны все, что вы заказали, я принести не могу. Разве что сандвичи и чай, но без салата и без пирожных.
— О, ради бога, — сердито воскликнула Хелена. — Я очень богатая женщина. Все эти карточки чепуха. Пожалуйста, принесите мне то, что я просила.
Сконфуженный официант стоял на своем. Мод, наконец, не выдержала и вмешалась.
— Ничего страшного, Хелена, — тихо сказала она — Я все равно не очень голодна — На самом деле это было не так, но надменность Хелены ее привела в смущение, да и, в общем-то, ей было все равно, что им принесут. Ей просто хотелось узнать что-нибудь о Стивене.
Хелена вздохнула и взмахом руки отослала официанта прочь.
— Ладно, принесите, что можете, — милостиво разрешила она.
Вскоре перед ними поставили тарелки с бутербродами и чай, и женщины принялись за еду. Обе испытывали неловкость. Мод сообщила о том, что работает в госпитале. Хелена как-то неопределенно сказала, что она и сама хотела бы трудиться на благо победы, но из-за «нервов» не в состоянии приносить большую пользу стране.
— Я всегда была жертвой своих нервов, — призналась она — С самого детства. Познакомившись со Стивеном, я сразу отметила, что он очень чуткий и внимательный. Он с радостью заботился о моем благополучии, оказывал поддержку, когда у меня случались нервные срывы. Ты не представляешь, какое это было утешение!
«Еще как представляю!» — подумала Мод, а вслух спросила:
— Вы… получаете от него известия? — Свой вопрос она постаралась произнести небрежным, беспечным тоном.
— В общем-то, нет, хотя мне сообщили о его местонахождении, — отвечала Хелена. — Он служит в разведке. А разведчики, насколько я могу судить, помешаны на секретности. Никто не знает, где они находятся и чем занимаются. Мне лишь сказали, что сейчас он жив и здоров. Это все, что мне известно.
— Понятно, — протянула Мод. Разведка. Что ж, подходящее поприще для Стивена Кендалла, ведь он умен и проницателен. Мод представила, как он сидит где-то и посылает шифровки или декодирует перехваченные донесения СС. Она вообразила его у радиопередатчика на корабле: вот он внимательно слушает, что-то выстукивает своими тонкими пальцами. Мод была так счастлива, что получила эти сведения от Хелены. Ей сразу и день показался прекрасным, и Лондон засиял, перестал быть мрачным, незащищенным, наполненным страхом.
— Итак, Мод, скажи-ка мне, — вдруг обратилась к ней Хелена, — я сообщила тебе то, что ты хотела знать?
Мод смотрела на жену Стивена, пытаясь по ее лицу определить, куда та клонит.
— Да, конечно, — наконец промолвила она.
— Вот и замечательно. — Хелена Кендалл улыбнулась одними губами. Это была недобрая улыбка, и Мод стало ясно, что Хелена знает об ее отношениях со Стивеном и хочет дать ей понять, что она это знает. Это был момент откровения между двумя женщинами. Они не были подругами и, безусловно, ими не станут.
У Мод никогда прежде не было соперницы, и она не знала, как вести себя в такой ситуации, но инстинкт, как ни странно, подсказывал ей, что она должна быть доброжелательной. Пусть Хелена Кендалл все еще оставалась женой Стивена, и Хелене, а не Мод, сообщали о его судьбе, зато только одна Мод могла претендовать на его сердце. Хелена давно уже не любила Стивена, они давно не были близки. Супругов теперь связывала лишь глубокая взаимная холодность.
