Над Москвой встало солнце. Потеплело. Вызолотило луковицы церквей. Прошли поливалки, наполнив воздух влагой. Водитель «Москвича» не сообразил вовремя прикрыть окно, и несколько капель попало на его успевшие засизоветь без бритвы щеки. Оно и к лучшему. Освежился. Полудремотное состояние улетучилось. Он с завистью посмотрел на лавочку в глубине двора, где, свернувшись калачиком, изображая бомжа, дремал коллега.
Чернов подъехал на ветхом служебном «жигуле», припарковался на ставшем обычным месте и неторопливой походкой направился к «Москвичу».
– Все абгемахт, – предупреждая вопрос шефа, доложил водитель. – Гамзат вернулся часа в четыре.
Еще бы не абгемахт. Случись что, его тут же сдернули бы с постели. А то, что вернулся Гамзат, отлично. Гамзата они как раз и ждали. Откуда вот он только приехал в такую поздноту?
Про дрезину и полустанок Чернов, естественно, не догадывался.
Он проводил взглядом своего коллегу, который шаркающей походкой направился к лавочке с бомжом. Его в оперативной машине привез сам Чернов. В руках вновь прибывший имел коричневый бумажный пакет с двумя бутылками пива и нехитрой снедью. Даже лжебомжам необходима пища. Что касается меню, то тут продукты отбирал сам Чернов. Никаких гамбургеров, никаких домашних салатов в стеклянных банках, ничего, что могло вызвать подозрение на оседлость или денежный достаток. Банка килек, полбатона хлеба. Максимум удовольствия – дешевое пиво.
– С дворничихой уладили?
– Уладили. Они теперь на пару с Вовчиком стеклотару сдают. Я уже весь свой балкон им перетаскал.
– Ну-ну…
Чернов усмехнулся. Всего предусмотреть никто не может. Вот и они не предусмотрели, что нынче дворники многим напуганы. Волна терроризма, захлестнувшая Россию и докатившаяся до столицы, заставила должностные лица выполнять свои обязанности. Появились замки на черных ходах и подвалах, но с этим ребята Чернова справились относительно спокойно – перепилили дужки, и все дела. С бдительностью сложнее. Как бомжу, даже такому симпатичному, как Вовчик, втереться в доверие? Вот и пришлось помахать метлой и собирать посуду. Но собирать – значит отлучаться, а этого наблюдатель никак не мог. И вынуждены были сотрудники управления таскать из дома пивные пузыри. Впрочем, пока недостатка особо не ощущалось.
Чернов еще раз прикинул все за и против. Вроде складывалось. Но «вроде» никак не годилось. Чернов лично побывал в подъезде, осмотрел черный ход, оценил расстояние от окна квартиры до подъездного козырька. Заблокировал дверь на чердак своим замком.
Вроде все идет по плану…
Виктор Андреевич Ларин открыл глаза… Он был в своей кровати, он ничего не знал ни о полковнике Чернове, ни о человеке с дрезины, да даже если бы и знал, не стал бы об этом думать. У него и своих забот – не самых приятных – уйма.
– Мама, – беззвучно проговорил он, глядя в потолок своей спальни.
Еще недоспав, не досмотрев сон, не договорив с кем-то. Поэтому снова закрыл глаза, чтобы договорить. И снова из темноты возник зеленый дворик детства, руки матери в белой пыли муки и огромное вишневое дерево…
В спальню заглянула жена.
– Витя, пора вставать. – С выражением сочувствия на лице жена села на край кровати.
Он продолжал еще несколько секунд лежать с закрытыми глазами. Уже не спал, но вспоминал этот страшный, этот сладкий сон.
– Когда привезут?.. – спросила жена и осеклась, не решаясь вымолвить слово «гроб».
– Мама приедет в шесть двадцать вечера Львовским поездом. – Виктор Андреевич подчеркнуто старался говорить о матери как о живой.
– Хочешь, мы вместе встретим его?.. – Она поймала удивленный взгляд мужа и бестактно уточнила:
– Ну гроб я имею в виду.
– Спасибо, я хотел бы встретить мать сам. – Виктор Андреевич резким движением отдернул одеяло и встал.
Тут же набрал номер телефона.
– Ларин, как дела? – без приветствия спросил он.
На вокзале этого его звонка уже ждали, уже успели проверить все службы, уже можно было доложить, что на вокзале за прошедшую ночь ничего экстраординарного не случилось. Вот только загорелись буксы у электрички, но это быстро исправили, турникеты сегодня будут сданы, требуется ремонт пятого пути, но и об этом давно известно, бригада уже приступила к работе, правда, с утра барахлило табло, но уже явился мастер и все отремонтировал.
