Уолли Херберт
Оказавшись на борту судна, я сообщил об этом по радио в Лонгьир. Карл писал:
Они дошли. От радости я чуть было не сделал сальто. Я тут же разбудил Симона и Джерри и незамедлительно направился за бутылкой шампанского, которая летала со мной над Северным полюсом, дожидаясь этого случая. Я не мог больше спать и стал мерить шагами хижину. Мне было хорошо; напряжение, которое довлело надо мной последние семь месяцев, куда-то исчезло.
Двенадцать суток «Бенджи Би» бился, чтобы вырваться из пакового льда. Однако мы застряли прочно. К счастью, два поля, которые зажали судно, заклинились под таким углом, что ослабили огромное давление всей массы пака. Карл попытался помочь нам, когда появилась видимость, но мало что смог сделать.
15 августа ветер наконец-то изменил направление, и «Бенджи Би» мало-помалу освободился. Мы зашли в Лонгьир, чтобы забрать базовое снаряжение и сказать «до свидания» летчикам, которые сразу же стали готовиться к перелету в Англию. Карл записал в своем дневнике:
Когда прибыло судно, Рэн крепко пожал мне руку, а Джинни сильно ткнула меня в бок — и я понял, что тоже совершил что-то стоящее. Я чуть было не заплакал. Эта женщина — настоящая труженица. Как часто за эти месяцы мне казалось, что она захлебнется в собственных слезах и сломается, но не тут-то было. Это было настоящее испытание. Мне довелось сотрудничать с настоящими людьми, и я никогда не забуду их. Теперь все позади.
Мир действительности обрушился на нас всей своей драмой. Во-первых, двое пьяных норвежских рыбаков поднялись к нам на борт и вломились в каюту Буззарда. Джинни выдворила их с корабля уничтожающим взглядом. Однако рыбаки вскоре вернулись. На этот раз их сразу же окружили Лес Девис из Карлисла, Сайрус из Бомбея и Киви, Джимми Янг и спустили их вниз по трапу. Я прибыл как раз вовремя, чтобы охладить страсти, прекрасно сознавая, что нас из «Трансглобальной» только двенадцать, а у нашего борта ошвартовались около пятидесяти рыбаков.
В тот день двое польских ученых, вооруженных портативным радиопередатчиком, сбежали с островной базы, где они работали вместе с русскими. Они направили в Норвегию просьбу о политическом убежище. Русские перехватили это послание. Русские и норвежские вертолеты бросились к месторасположению беглецов. Норвежцы были первыми — и поляки получили убежище.
Наша простая жизнь, которую мы вели последние три года, уходила в прошлое.
На следующий день, закрепив груз в трюме, мы отошли от деревянного причала. Это был наш последний отход из отдаленного порта. Мы приобрели много друзей во всех частях света.
Одним из провожающих был Робин Бузза, местный изгой-эмигрант, который защищал нас от обвинений в доставке проституток на полюс. Позднее он писал мне:
Я был сильно опечален, когда ваша банда покидала Лонгъир в последний раз. Ваша экспедиция помогала мне жить последние месяцы, и я очень рад, что сумел оказать посильную помощь поистине великой экспедиции. Когда «Бенджи Би» вышел из фьорда на прошлой неделе, вместе с ним отправилась частица моей души.
От одиноких островов Свальбарда мы пошли на юг по Гренландскому и, наконец, Северному морю и шли до тех пор, пока разрозненные огни на нефтяных вышках и оранжевое ночное зарево над Абердином не проплыли по борту.
Сайрус заметил с гордостью, что «Бенджи Би» развил десять с четвертью узлов, то есть шел заметно быстрее.
«Он всегда поступает так, — добавил он, — прибавляет скорости, когда идет в порт на отдых. У каждого судна свой характер, и это нельзя объяснить; чем они старее, тем больше проявляют характер, а „Бенджи Би“ в особенности».
По-видимому, Сайрус больше, чем остальные, ощущал щемящее чувство тоски — ведь наступало время прощания с судном. Ему самому уже не удастся снова заполучить работу в компании «Пи энд Оу», и он станет далеко не единственным моряком, что пополнит ряды безработных, число которых с той поры, как мы покинули Англию, достигло свыше трех миллионов человек.
29 августа Его Королевское Высочество принц Чарльз присоединился к нам на реке Темзе и сам привел судно к нашему причалу в Гринвиче. Темза сверкала под сильным ветром в теплых лучах прекрасного летнего дня. Красочные флаги расцвечивания и десятитысячная толпа встречали нас.
