А тут еще косвенные последствия хозяйственной деятельности как злой рок преследуют обезьян: череда чудовищных пожаров, спровоцированных лесопромышленными корпорациями Индонезии на Борнео, в конце 90-х уничтожила десятки тысяч квадратных километров их исконного ареала, не говоря о том, сколько приматов погибло в огне. Сейчас их в природе не более пяти тысяч.
Но помощь идет. Автор вышеприведенной цитаты, английский зоолог Барбара Харрисон, со своим мужем Томом почти сразу после Второй мировой войны учредила первую программу спасения маленьких орангутангов-сирот в парке Бако. Позже центр их благородной деятельности переместился в Сепилок, где и побывала наша экспедиция.
Заповедник этот, основанный в 1964 году, сравнительно невелик — всего 43 км2 нетронутого низинного леса. По утрам полуручные орангутанги приходят на специальную площадку, где для них приготовлен завтрак — бананы и кисло-сладкие плоды дерева рамбутан. Аристократы джунглей с удовольствием и легкостью вскрывают их оболочку и неторопливо закусывают в окружении толпы ждущих своей очереди «плебеев» — свинохвостых макак. Спокойствие, сдержанность и совершенное человекоподобие мимики, невероятно длинные руки и пальцы — все это действительно удивительно контрастирует с макаками. И — простите за игру воображения — подчеркивает трагизм существования «последних из калимантанских могикан» в XXI столетии… Сепилок — место вполне туристическое, и визит сюда вряд ли можно назвать приключением, но, право же, мы не могли упустить возможность близко, накоротке «пообщаться» с гигантами, чей мир сузился до микроскопического пятачка — изза алчности двуногих «хищников». Впрочем, среди этих последних есть и такие, как Харрисоны. А значит, можно надеяться на новые встречи обычного человека с «лесным»…
…Что же касается нашей команды, ей эти новые встречи оказались уготованы очень скоро — еще до того, как мы покинули остров. В низовьях реки Кинабатанган, где эти обезьяны тоже еще встречаются, хотя и гораздо реже, чем в Сепилоке. Пять часов на джипе по пыльной дороге от Сандакана, бывшей столицы Британского Северного Борнео (так назывался Сабах в колониальную эпоху), — и мы на месте, в чудом сохранившемся узком коридоре джунглей, куда в последние 30—50 лет под натиском плантации «отступили» целые природные экосистемы.
По иронии судьбы, район Кинабатангана превратился в чуть ли не лучшее место для наблюдения за дикими животными в Юго-Восточной Азии. Остатки популяций сгрудились тут, как пассажиры в метро в час пик, и, чтобы видеть их, достаточно просто вертеть головой. Уникальные для острова обезьяны-носачи, два вида макак — длиннохвостые и свинохвостые, мраморные плоскоголовые кошки, выдры, все восемь видов птиц-носорогов и, конечно, орангутанги — все они «к услугам» любопытного путешественника.
Мы остановились в примитивном полевом лагере Сукау и совершили несколько дневных и ночных прогулок по реке, чтобы поближе подобраться к носачам — они держатся в верхнем ярусе джунглей, как правило, над самой водой. Причем, присмотревшись, легко можно определить группы двух типов — в первом, «гаремном», над самками господствует крупный самец. Его отличают не только размеры и холеный вид, но и ярко-красный пенис, знак доминанты, остающийся эрегированным почти всегда — в частности, во время схваток с другими самцами. «Гаремы» носачей многочисленны и подолгу задерживаются на одном месте, чего нельзя сказать о группах второго типа — «холостяцких» компаниях, где собираются молодые самцы. Это настоящие бандитские шайки, занятые в свободное от питания и сна время посягательствами на «чужих женщин». То и дело такая агрессивная компания налетает на респектабельную семью, и тогда берега реки оглашаются визгом. А после захода солнца здесь тихо, но для глаз на ночном Кинабатангане и его притоке Менанголе припасены свои зоологические радости. Несколько любопытнейших видов зимородков, совы-рыболовы, вараны, изумрудные суматранские гадюки и другие — все они остались в благодарной памяти и на наших фотопленках…
