— Не знаю, откуда они достают плутоний, — произнес он голосом, неподобающе тонким для его фигуры, — но, как им пользоваться, учить их не приходится.
Президент молча смотрел, как один из охранников, Хэл Бота, разворачивал два флажка, государственный и президентский, на крыльях бронированного «линкольн-континенталя».
— А вы представляете, что это значит? — продолжал Нейдельман, проводя ладонью по своей почти безволосой макушке. — Это значит, что в один прекрасный день они запихнут бомбу мощностью в железнодорожный состав тринитротолуола во что-нибудь похожее на это. — Он кивнул на атташе-кейс черной кожи, лежащий на откидном столике перед президентом.
Бота занял место рядом с шофером, взял в руки микрофон и оглянулся, проверяя, все ли готово. Убедившись, что кавалькада машин чинно вытянулась за президентским «линкольном», а мотоциклисты полицейского эскорта выстроились по бокам, он кивнул шоферу, и все тронулось с места.
Сняв солнцезащитные очки и сунув их в карман пиджака, президент открыл свой атташе-кейс и достал доклад Нейдельмана, на белой обложке которого четко чернела надпись «Только для президента». Задумчиво листая его страницы, президент сказал:
— Я буду откровенен с вами, Дик. За время президентства мне не раз приходилось испытывать страх, но это... — он раздраженно хлопнул ладонью по обложке, — это, пожалуй, напугало меня по-настоящему.
— Мы в беде, мистер президент,— ответил Нейдельман. — Мы сползаем в гражданскую войну. Вот это,— он коснулся толстым пальцем папки в руках президента, — возможно, спасет нас от нее.
Президент с недоверием уставился на Нейдельмана.
— Вы хотите, чтобы я разрешил предумышленное убийство американских граждан, но лишь допускаете возможность, что это спасет нас?
Нейдельман подышал на очки и протер их полой пиджака.
— Если вам нужна убедительная аргументация, то загляните на двести двадцать восьмую страницу, там выводы и заключения.
Президент нашел страницу и начал читать вслух:
— «...Мнение настоящей комиссии заключается в том, что воссоединение Соединенных Штатов может быть наилучшим образом достигнуто способом, политически и экономически приемлемым...»
Президент взглянул на Нейдельмана:
— А что вы называете «последним козырем»?
Советник по вопросам науки задумчиво взглянул в окно.
— Сейчас это выражение используется специалистами по теории игр, особенно военными, когда они имеют в виду непредсказуемый по своим последствиям фактор, способный принести далеко идущие результаты в самом конце игры.
Кавалькада выехала на Пенсильвания-авеню и вынуждена была сбавить скорость до трех миль в час, так как приходилось ехать по «гребенке» — ступенчато уложенному асфальту, заставлявшему замедлять ход перед контрольно-пропускным пунктом. За ним уже ожидал тяжелый бронеавтомобиль, готовый пристроиться сбоку, как только кавалькада снова наберет скорость. Из откинутых люков выглядывали автоматчики, внимательно осматривавшие крыши близлежащих домов на случай появления снайперов.
Нейдельман видел стены домов со следами пуль, окрашенные до второго этажа в черный цвет, чтобы ночью сделать армейские патрули менее заметными на их фоне; окна, заложенные мешками с песком; кольца колючей проволоки в проездах и подворотнях; надписи, предупреждающие, что оставленные без присмотра автомобили будут подорваны службой безопасности. Смотрел и думал, какой аргумент может убедить президента в том, что необходимы более решительные меры, а не игра в войну, чтобы спасти страну от ран, которые она наносит сама себе.
Президент продолжил чтение.
— «Следует иметь в виду, что умышленное убийство американских граждан по численности будет лишь небольшой долей тех потерь, которые понесет народ в случае всеобщего вооруженного восстания». Вы же требуете убийства американцев!
— Чтобы спасти американцев. Разве не к этому мы все стремимся?
Президент бросил доклад Нейдельмана на колени.
— К тому же это будет слишком дорого стоить.
— Мы пожертвовали пятьюдесятью тысячами американских жизней во Вьетнаме, — возразил Нейдельман,— и ста восемью миллиардами долларов в патетической вере, что...
