— Что вам угодно? — спросила она.
— Я хотел бы переговорить с вами о вашем отце. Я искренне сожалею...
— Я ни с кем не могу сейчас разговаривать, — резко ответила явно встревоженная Сюзен.
— Позвольте мне объяснить...
— Кто вы такой?
— Я министр юстиции США Кристофер Коллинз. Я…
— Министр юстиции? Зачем вам...
— Мне необходимо поговорить с вами. Полковник Ной Бакстер был моим близким другом, и я...
— Вы знали Ноя Бакстера?
— Да. Пожалуйста, разрешите мне войти, я отниму у вас всего лишь несколько минут.
Решившись наконец, женщина распахнула дверь.
— Хорошо.
Но не больше. Коллинз прошел за хозяйкой в тесную, со вкусом обставленную комнату, украшенную цветастыми подушками. Дверь налево вела, видимо, в спальню. В сводчатом проходе, ведущем в кухню, стоял обеденный стол.
— Садитесь, — сказала Сюзен, оставшись стоять.
— Я искренне сожалею о смерти вашего отца, — снова сказал Коллинз, усевшись на край кушетки. — Если я могу быть чем-либо полезен...
— Нет, спасибо. Вы действительно министр юстиции?
— Да.
— Вас, случаем, не ФБР прислало?
— Сотрудники ФБР не посылают меня с заданиями, — улыбнулся Коллинз. — Я посылаю их. Нет, я приехал к вам по своей собственной воле. И по личному делу.
— Вы сказали, что дружили с полковником Бакстером?
— Да. И полагаю, что ваш отец тоже с ним дружил.
— Верно. Они всецело доверяли друг другу.
— Поэтому я и приехал к вам, — сказал Коллинз. — Потому что ваш отец был доверенным лицом Бакстера. Умирая, Бакстер завещал мне выполнить важное дело, которому посвятил свои последние слова. С тех пор я только им и занимаюсь. Полковник Бакстер не успел сказать мне всего, но я подумал, что ваш отец кое-что мог узнать от него. Ведь полковник часто делился с вашим отцом самыми сокровенными тайнами.
— Это правда, — согласилась Сюзен. — Но как вы об этом узнали?
— Меня надоумила Ханна Бакстер. И посоветовала посетить вашего отца. Она чувствовала, что ваш отец может помочь моим поискам. Я приехал в Льюисберг два дня назад и узнал о его смерти. Узнал я и то, что вы оставались единственным человеком, с кем он поддерживал отношения. Мне пришло в голову, что он мог посвятить вас в расследуемое мною дело. Поэтому я и решил найти вас.
— Что именно вы хотите знать?
Глубоко вздохнув, Коллинз задал главный вопрос:
— Упоминал ли когда-либо ваш отец о так называемом документе «Р»?
— Что-что? — недоуменно переспросила Сюзен. — Что это такое?
У Коллинза упало сердце.
— Не знаю. Надеялся, что знаете вы.
— Нет, — твердо ответила Сюзен. — Никогда о таком не слышала.
— О, черт, — пробормотал Коллинз. — Простите! Просто я расстроился. Ваш отец и вы были моей последней надеждой. Что ж, я сделал все, что мог. — Он устало поднялся с кушетки. — Не буду больше вам докучать. — Поколебавшись, он добавил: — Позвольте сказать только одно. Полковник Бакстер верил вашему отцу. Он принимал все меры, чтобы добиться его освобождения под залог, и только болезнь помешала ему сделать это. Я рассмотрел дело вашего отца и согласен с Бакстером: его сделали козлом отпущения. Я тоже намеревался освободить его под поручительство и обещал миссис Бакстер переговорить с ним об этом при встрече. Ханна Бакстер обещала написать вашему отцу, попросить его помочь мне. — Он пожал плечами. — Что ж, видно, мне суждено всегда опаздывать.
Вдруг глаза девушки тревожно расширились, она поднесла ко рту руку, глядя мимо него, и в комнате раздался еще один голос:
— На этот раз вы не опоздали.
Круто повернувшись, Коллинз оказался лицом к лицу с незнакомцем, стоявшим в кухонном коридоре. Пожилой человек казался смутно знакомым, но узнать его Коллинз не мог.
Незнакомец шагнул вперед.
— Я Дональд Раденбау, — сказал он тихо. — Вы интересуетесь документом «Р»? Что именно вы хотите знать?
Лишь полчаса спустя речь снова дошла до документа «Р». Сначала Коллинз просто не мог поверить своим ушам.
— Дональд Раденбау воскрес из мертвых. Но обо мне поговорим позже, когда я узнаю побольше о вас и о том, как вы вышли на меня.
