Не теряя времени, все принялись очищать свою новую резиденцию от обломков и приводить в порядок уцелевшие вещи. Почти вся мебель и большинство инструментов оказались разбитыми, но подзорная труба, к величайшей радости старого ученого, каким-то чудом уцелела.
Покончив с уборкой, Михаил Васильевич соединил разговорную трубку своего аппарата с трубкой Фламмариона.
– Ну, вот мы и на прямой дороге к Венере, – довольным голосом произнес он.
– А сколько времени нам еще лететь до этой планеты?
– Я думаю, часов пятьдесят.
– Пятьдесят? – протянул Гонтран. – Но за это время я успею умереть с голоду!
– Зачем умирать? С нами пищевой экстракт. Можете закусить им.
– Гм… – пробормотал Фламмарион, которому экстракт не очень нравился. – А нельзя ли как-нибудь ускорить наш полет?
– Найдите средство.
– Если бы, например, уменьшить поверхность парашюта…
– Что вы говорите?! – воскликнул старый ученый, удивленный таким невежеством. – Ведь мы падаем в пустоте, а в пустоте все тела падают с одинаковой скоростью!
Спохватившись в своем промахе, Гонтран поспешил прервать разговор с профессором и, подойдя к борту, стал разглядывать окружающее пространство. Интересного, однако, оказалось так мало, что уже через пять минут Гонтран почувствовал сильнейшую зевоту и позыв ко сну.
– А что, Вячеслав, – обратился он к своему приятелю, – можно здесь вздремнуть?
– Отчего же? Вот посмотри на Фаренгейта! – отвечал инженер.
Американец, растянувшись на матраце, крепко спал, не стесненный своим костюмом.
– Ну, так разбуди меня, когда мы станем приближаться к Венере – попросил приятеля Фламмарион и улегся возле американца.
Сломка направился к профессору, который сидел с подзорной трубой в руках.
– Что нового? – осведомился он, соединяя разговорные трубки.
– Пока ничего. Наблюдаю атмосферу Венеры. Вам, вероятно, известно, – пояснил старик слегка презрительным тоном, – что на Венере есть атмосфера.
– Как же, – внутренне смеясь, заметил Сломка.
– Ну вот. Но важнее всего то, что эта атмосфера содержит в себе водяные пары и вообще имеет состав очень сходный с тем, какой имеет земная атмосфера: этот факт с несомненностью установлен спектральными исследованиями двух астрономов.
– Не Таккини ли и Фогеля?
Старый ученый удивленно взглянул на своего собеседника, которого он привык считать круглым невеждой в астрономии.
– Да, – отвечал он. – Откуда вы знаете?
– Мне сказал Гонтран, – произнес, едва сдерживая смех, Сломка.
– Ага…
Поговорив несколько минут, инженер счел за лучшее последовать примеру Гонтрана; усталость взяла свое и, едва улегшись, он мгновенно заснул.
Сколько времени он спал? Наверное, порядочно, так как, пробудившись от энергичного прикосновения чьей-то руки, инженер с удивлением увидел перед собой профессора, который уже снял скафандр и держал его в руках.
– Как! – закричал он, вскакивая и сбрасывая с головы селеновый футляр. – Неужели мы уже в атмосфере Венеры?!
– Могу вас в этом уверить, – с улыбкой отвечал старый ученый.
– Долгонько же я спал! – слегка конфузясь, произнес инженер. – Это все оттого, что солнышком пригрело, – прибавил он в свое оправдание. Затем, приставив губы к трубке аппарата Гонтрана, который, вместе с Фаренгейтом, продолжал еще спать мертвым сном, Сломка громовым голосом крикнул: – Пора вставать! Приехали!
Фламмарион опрометью вскочил со своей постели. За ним поднялся и американец. Удивлению обоих, когда они увидели своих спутников без скафандров, не было конца. Потом они сами поспешили сбросить с себя предохранительные костюмы и начали полной грудью вдыхать свежий, чистый воздух.
– Можно подумать, что мы на Земле, – пробормотал Гонтран.
– Настоящий воздух американских прерий, – заметил Фаренгейт.
– А что показывает термометр? – обратился инженер к профессору.
– 30 градусов по Цельсию, а барометр – 780 миллиметров.
– Ого, значит, мы весьма недалеко от Венеры!
– Да, но чтобы пролететь это расстояние, нам нужно несколько часов.
– А знаете, профессор, – перебил ученого американец, закутываясь в одеяло, – после той адской жары, которую мы перенесли раньше, здесь немного холодновато.
– Да-да, – подтвердил Гонтран, накидывая себе на плечи другое одеяло.
