Вокруг пальца - страница 21
Ублюдок. Обратить высказанное человеком слово из пяти слогов против него же.
– Эгей, – встрепенувшись, замечает Кригер. – Да теперь нам платят с трех сторон! Босс, извращенцы и его груз.
Подбросив скальпель в воздух, Фортц аккуратно его подхватывает.
– Кому ж не по нраву по-доброму сообразить на троих?
Я свалял дурака, и Фортц меня запалил.
Ты паникуешь, Дэн. Становишься размазней.
В прошлой жизни, когда я жаждал послужить родной стране, убравшись из нее к чертовой бабушке, мой армейский мозгоправ устроил мне ролевую игру в заложника. Ясное дело, миротворцев ООН умыкали с такой же регулярностью, как Робина у Бэтмена, то бишь где-то раз в неделю. К сожалению для нас, выживали мы далеко не столь регулярно.
«Всегда веди переговоры с позиции силы или хотя бы с позиции предполагаемой силы, – поучал Саймон Мориарти. – А если лопухнешься с этим, имей в виду, что просто диво, сколько этих недотеп не умеют толком завязать узел».
В данный момент ко мне не относилось ни то ни другое, поскольку я был скован и по рукам, и по ногам и, строго говоря, заложником не был. Я был предметом потребления, чья жизнь продается за нал капля за каплей, а яйца приберегаются напоследок.
– Нельзя же похитить мужика посреди улицы и думать, что никто этого не заметил, – вещаю я, стараясь не блеять. – Мужики, вы же «фараоны», господи боже мой. Вы когда-нибудь слыхали о видеорегистрации наружки?
– Ага, слыхали, – с ехидством отвечает Фортц, – каждая камера в городе известна нам наперечет. Чего ж еще мы припарковались там, где припарковались, как по-твоему?
– Но будут же свидетели? – Уже определенно блеянье. Я определенно смахиваю на козленочка.
– Не исключено, – признает Кригер. – Но ко времени, когда хоть кто сообразит, что ты пропал, мы, как пребывающие на боевом посту копы, даже и не вспомним, как с тобой говорили. Ты не помнишь, видел ли этого типа, партнер?
– Какого типа?
– Ирландского.
– Какого ирландского типа?
– Вот именно.
И они стукаются потными грудями, а я замечаю налипание жиденьких волосенок с одной груди на другую.
Их торжество прерывает ноутбук, внезапно принимающийся пронзительно чирикать, как канарейка. Фараоны встречают эту нежданную трель с внезапной приглушенной почтительностью, будто трубный глас архангела Гавриила.
– Долбаная канарейка! – шепчет Фортц, а Кригер заставляет его заткнуться.
– Погоди, Дерк. Не сглазь. Дай проверить.
Бросившись к компьютеру, он смотрит на экран. И приглушенным тоном сообщает:
– Приватный просмотр.
– Тити-мити! – ликует Фортц, воздевая скальпель к небу, как Экскалибур. – Ну же, рассказывай.
Кригер выговаривает настолько отчетливо, что его согласными можно резать яблоки.
– Сто тысяч долларов от Гражданина Боль[24].
Гражданин Боль? Спорим, на сайтах знакомств он этим именем не пользуется. Если мне удастся как-нибудь выпутаться из этой мерзкой комнатенки, я непременно выслежу доброго Гражданина и преподам ему пару уроков боли.
– Я знал, что Боль будет упиваться видеоанонсом, – говорит Фортц. – Он обожает спецназовские типажи. Этот тип – раб собственной елды, мужик.
– Подтвердить?
– Заключай сделку, партнер.
Кригер вертит пальцами, как Оливер Харди, играющий со своим галстуком, а затем ниспосылает указательный палец в пике к клавише ввода.
Щелк.
– Заключено и доставлено, – сообщает он. – Мы приняли предложение, деньги на нашем счету.
«Заключено и доставлено, – думаю я. – Они говорят обо мне. О моей персоне».
Я буквально содрогаюсь при мысли о том, что содержалось в видеоанонсе, который они, должно быть, сняли, пока я пребывал в отключке.
– Когда выходим в эфир? – спрашиваю я, отчего бы и нет.
– А хрена ли, прям щас, – отвечает Фортц. – Как только я заклею твой жирный ирландский рот.
Разумеется. Скотч. Эти ребятишки не хотят, чтобы их имена разлетелись по Интернету. Даже при отключенном звуке всегда найдется хитрожопый спец, читающий по губам.
Чтобы воспользоваться скотчем, Фортцу надо подойти поближе. Это мой последний шанс дать представление.
– Присмотри за этим хренососом, – распоряжается Фортц, вытаскивая рулон липкой ленты из своего рюкзачка, стоящего под столом.
