— Кравушка! Иди ко мне, искупайся. Водица теплая, что молоко!
Парень наслаждался созерцанием, не в силах оторвать от нее взгляда. Через месяц она войдет в его дом хозяйкой. Самая красивая девушка в округе приняла его любовь, ответив взаимностью. Он словно взлетел на седьмое небо, услышав родительское соизволение. Сердце неистово билось в молодой груди, от радости ему хотелось носить ее на руках.
— Милый, ну что же ты? Иди ко мне. — Она расхохоталась, начав плескать в его сторону водой. — Иди или намочу!
Теплые брызги оросили его лицо, он вскочил на ноги, весело стаскивая с себя рубаху.
— Ах так! Ну погоди, задам я тебе сейчас!
Он рыбкой прыгнул в теплую воду, нырнул и поплыл к ней под водой. Приближаясь, он слышал ее приглушенный водою хохот. Она игриво уплывала от него, словно убегающая тень. Вдруг, все звуки умолкли, прозрачная вода потемнела, будто солнце спряталось за тучи. Крава, встревоженно вынырнул из воды, оглядываясь вокруг. Еще мгновение назад голубое безоблачное небо теперь было затянуто тяжелыми грозовыми тучами. Сверкнула молния, и, словно догоняя ее, с опозданием грянул оглушительный гром. Озираясь по сторонам, парень стал искать глазами Ярину. Холодные крупные капли хлынули с небес, ложась на воду косой стеной ливня.
— Ярина! Яри-и-на!!!
Он испуганно кружил в воде, пытаясь отыскать ее. Никак ногу свело?! Вздохнув полной грудью, Крава стал нырять, пытаясь разглядеть любимую в мутной речной воде. Несчетное количество раз он проплыл под водой, грудь разрывалась от напряжения. Задыхаясь, он вынырнул, вновь надрывно закричав:
— Яри-и-на!!!
С берега раздался злорадный хохот, словно раскаты грома, разносясь над рекой. Крава обернулся, вглядываясь сквозь потоки дождя. Высокий черный воин стоял на берегу, заходясь жутким смехом. Ярина лежала у его ног, безвольно откинув голову назад. Склонившись, воин разорвал на ней мокрую рубаху, оголяя красивое девичье тело.
— Ну что, Крава, поторгуемся за право первой ночи? Может, я буду первым?!
Ярость обрушилась на Краву, застилая глаза. Неистово рассекая воду, он поплыл к берегу, желая добраться до насильника. Вдруг течение реки изменилось, все дальше относя его от берега. Словно сама природа препятствовала ему, насмехаясь. Он стал грести еще сильней, с ненавистью вглядываясь во врага. Воин встал на одно колено, стиснул лицо Ярины латной перчаткой, разглядывая ее:
— Хороша девка. А, Крава, хороша? Поделишься любимой?
— Оставь ее! Убью! — задыхаясь от усилий, Крава продолжал плыть против течения.
— Убьешь? Ты уже один раз пытался меня убить, — за спиной воина развернулись огромные черные крылья, — помнишь меня?
И. Крава вспомнил. Он вспомнил все, что так далеко спрятало его сознание. Демон. Демон, которого ему приказали убить. Будто прочитав его мысли, демон вкрадчиво спросил:
— Кто приказал? Скажи мне его имя! Имя в обмен на нее! — крепкая рука схватила девушку за волосы, поворачивая лицом к реке.
Крава замер, прекратив грести. Замерло и течение, перестав относить его от берега.
— Это колдовство. Это все сон! Тебе не обмануть меня, Демон!
Демон расхохотался и возлег на девушку. Крылья сомкнулись за спиной, будто черным покрывалом укрывая его и Ярину.
— Впрочем, тебе выбирать. Ты сам виноват. Теперь она моя. — Он зашелся от хохота, принявшись жадно целовать безвольное девичье тело.
— Нет!!! Оставь ее! Это Януш приказал! Воевода Януш приказал!
Крава пришел в себя, почувствовав невыносимую боль во всем теле. Демон последний раз взглянул в его измученные страданиями глаза.
— Отпусти его, Бобура, пусть уходит.
Ведьма с облегчением вздохнула, отрывая руки от истерзанного тела. Крава улыбнулся ей благодарно, и глаза его замерли, словно провожая улетающую |в Сваргу душу. Ведьмак поднялся с колена, неторопливо оборачиваясь к стоящим в отдалении воинам.
— Ярослав! — его громкий окрик заставил воинов попятиться от испуга.
Молодой медведич подошел к нему, опустив долу виноватый взгляд. Всю ночь после нападения он не смыкал глаз, находясь около Ледеи. Призванный ее заклятьем на роль стража, он не находил себе места, допустив оплошность в охране. Беспощадное колдовство жгло его изнутри, карая позором и болью. Капли пота выступили на лбу, жар бросал тело в дрожь. На груди забился оберег, подаренный Всеведой, забился тревожно, словно стрекоза попала под рубаху. Ведьмак сурово посмотрел в его глаза, рука молниеносно выхватила меч невидимым для глаза движением.
