— Какой большущий! — Она оглянулась на Любомира наивным взглядом. — Этот ваш, поди?
Воевода смущенно крякнул, отводя взгляд от ее фигуры.
— Этот? Ну да, мой. Здесь все мое, девонька. Да ты присаживайся, красавица, в ногах правды нет.
Смущенно пожав плечами, Беспута присела на самый край лавки, стыдливо опустив глаза долу. Воевода, приосанившись, присел на лавку напротив. С момента как девушка вошла в его дом, он будто помолодел лет на десять. Давно он не встречал такой красавицы. Эх, да что там говорить, сердце стучало, словно в сече кровавой побывал. На своем веку воевода много девок повидал. И женат он был, только жонка его при родах померла, а с нею и дите. С тех пор бобылем и живет. От девок, конечно, отбою нет, многие хотели бы к воеводе в дом хозяйкой зайти. Только вот ни от одной девки сердце в его груди так не екнуло, как сейчас. Хороша! Лицом бела, ручки тонки, а по дому прошлась, словно теплый ветерок прошелестел, за душу цепляя.
— Ну будем знакомы, я Любомир, воевода тутошний. А тебя как кличут, красавица?
Беспута налила щеки румянцем, нерешительно подняв на воеводу взгляд:
— Нежданой батюшка назвал. Поздняя я, уж и не чаяли родители дочкой-то обзавестись.
Любомир кивнул, прищурившись.
— Неждана, это уж точно. Я вот тоже не ждал такую красавицу в нашем граде увидать.
Девушка еще больше залилась румянцем от услышанной похвалы.
— Ну, Неждана, коль приехала к нам, сказывай, с чем пожаловала.
После этих слов улыбка вмиг сошла с девичьего личика, слезы навернулись на красивые зеленые глазки.
— Э, ты погодь реветь. Вон, глаза уж, что полные озера, весь дом мне затопишь. Сказывай, что у тебя случилось, глядишь, помогу чем в твоей беде.
Беспута горестно вздохнула, выплескивая на воеводу волну печали и сочувствия.
— Что там рассказывать. Междорожская я, из дому сбежала. Ослушалась батюшку с матушкой, опозорила их. Вот и приехала к вам от позора прятаться. У вас город большой, глядишь, не помру с голоду. Я девка работящая, никакой работы не боюсь.
Любомир нахмурился, услышав о непослушании пред родителями. На груди тревожно забился оберег, надетый в детстве прабабкой.
— А чего ты, девица, из родительского дома-то сбежала? Негоже так поступать, всему роду срам, да и тебя родители назад, поди, уже не примут?
Беспута гордо выпрямила спину, уверенно взглянула ему в глаза.
— Может, и негоже, может, и позор великий! А не позор девку замуж выдавать, коли не люб жених ей? Али я кобыла какая, которой на торгу все в зубы заглядывают? Глядите, какая девка справная, кто больше даст, за того и пойдет! Не пойду! Утоплюсь, а не пойду! Не люб он мне, не лежит к нему сердце. Ты-то хоть понимаешь меня, воевода?
Воевода улыбнулся, увидев, как сверкнули огнем ее красивые очи. Бес, а не девка, стихия какая-то!
— Чего ж тут непонятного. А коли батька искать кинется да на суд старейшин за косу потянет?
— Отсеку я себе косу. Коль не нужна ему дочь, так и не надо! — Беспута вскочила на ноги, сорвала со стены ближайший клинок, примерившись резать себе косу.
Воевода был быстрей, настиг ее в два шага, и сильной рукой перехватил меч, прижимая девушку к себе. Ее упругая девичья грудь билась гулкими ударами, будоража в его жилах кровь.
— Не торопись косу резать, — голос Любомира вдруг стал хриплым, словно дыхание перехватило, — может, она тебе еще и сгодится.
Беспута обмякла в его сильных объятьях, разжала пальцы, роняя клинок на пол. Ее глаза, полные непролитых слез, заглянули в него, покоряя своей бездонностью. Налитые алые губки едва шевельнулись в мимолетной улыбке, оплетая его разум тихим шепотом:
— Сам отрежешь? Отрежь! Аль не красива я для тебя? Чего замолчал, Любомир? А может, это судьба привела меня в твой дом?
Оберег вновь забился на его груди, забился тревожно, словно предупреждая об опасности. Любомир вздрогнул, разжимая объятья, и неторопливо поднял брошенный меч.
— Может, и судьба привела, — тихо проговорил он, цепляя клинок обратно на стену, — жизнь покажет.
Не глядя на нее, Любомир прошелся по комнате, словно меряя ее шагами. Беспута, закусив губу от бешенства, сверлила его глазами. Сильный попался дядька, не то что молодцы безусые. Она потянулась к нему мыслями, пытаясь разобраться в его ощущениях. Воевода оказался непрост, почувствовав неладное, он будто щитом закрылся, не оставив даже лазейки. Потянувшись к его сердцу, Беспута словно обожглась, наткнувшись на оберег. Так вот в чем дело! Кто-то предусмотрительно защитил воеводу от ворожбы. Колдунья вздохнула и, улыбнувшись задорно, спросила:
